– Как ты думаешь, почему она прячет глаза? – спросила Стефи у Смайлоу. – Потому, что они опухли от слез, или, напротив, потому, что они сухи?

Смайлоу сидел, наклонив голову, как будто в самом деле прислушивался к молитвам, и вопрос Стефи заставил его нахмуриться.

– Не знаю, – коротко ответил он одними губами.

– Извини. – Стефи покачала головой. – Вот не знала, что ты веришь этим предрассудкам.

После этого она замолчала и не произнесла ни слова до самого конца службы, хотя и не была религиозна. Вечная жизнь интересовала Стефи гораздо меньше, чем жизнь земная, главным образом потому, что все ее честолюбивые мечты были связаны именно с этим миром. Да и венец праведницы, которым она могла быть награждена в загробной жизни, привлекал ее гораздо меньше, чем должность окружного прокурора.

Поэтому, отключившись от проникновенных слов заупокойной молитвы и траурных гимнов, Стефи потратила этот час на то, чтобы еще раз обдумать все аспекты дела Петтиджона и в особенности то, как она может использовать их для собственной выгоды.

Вчера вечером именно она позвонила прокурору Мейсону. Извинившись за то, что беспокоит его дома, Стефи рассказала ему о показаниях Юджин Кэрти и о том, как та солгала, выдумав историю о поездке в Харбор-Таун. Прокурор поблагодарил ее за то, что она своевременно проинформировала его, и Стефи, чувствуя, что заработала скаутское очко, [2] решилась сделать еще один шаг. Самым естественным тоном, на какой только была способна, Стефи уверила Мейсона, что несколько позднее Хэммонд, несомненно, тоже известил бы начальство о последних событиях. «Хотя, – закончила она доверительно, – мне почему-то кажется, что Хэммонд не считает это важным».

О том, чего она добилась этими хорошо обдуманными словами и какие дивиденды заработала, Стефи подумать не успела. Служба закончилась, и все вокруг встали ставать. Поднялась со своего места и она.

– Как мило, не правда ли? – спросила она у Смайлоу, глядя, как со всех сторон к Дэви Петтиджон стекаются дальние и близкие знакомые, чтобы лично принести свои соболезнования. Среди них Стефи заметила и Хэммонда, который по-дружески обнял вдову за плечи, а она поцеловала его в щеку.

– Они, оказывается, так коротко знакомы? – удивилась она.

– Хэммонд и Дэви – друзья детства, – пояснил Смайлоу.

– Насколько близкие? – не отступала Стефи.

– А что? – Смайлоу внимательно посмотрел на нее.

– А то, что Хэммонд упорно отказывается включить Дэви Петтиджон в число подозреваемых.

Смайлоу ответил не сразу, и некоторое время они со Стефи смотрели, как к Дэви подошли мистер и миссис Престон Кросс, которые тоже обняли ее. С супругами Кросс Стефи встречалась только однажды. Как-то они с Хэммондом отправились на соревнования по гольфу, и там он представил ее своим родителям. Тогда Хэммонд назвал ее просто товарищем по работе, а не своей девушкой, что несколько уязвило Стефи, однако она легко утешилась, позволив себе пококетничать с Престоном, который произвел на нее впечатление человека решительного и опасного.

Что касалось Амелии Кросс, то она была полной противоположностью своему мужу. Миниатюрная, миловидная, вежливая и мягкая в обхождении, она воплощала в себе характерный тип южной леди и, казалось, ни разу в жизни не высказала самостоятельного суждения. Впрочем, решила Стефи, у нее, наверное, никогда и не было своего мнения.

– Вот тебе и ответ на твой вопрос, – процедил сквозь зубы Смайлоу. – Для Дэви Амелия и Престон – все равно что приемные родители.

– Кстати, что ты имеешь против Дэви? – поинтересовался Смайлоу, когда они шли к его машине. – Ведь, насколько я понимаю, ты уже вычеркнула ее из списка подозреваемых.

– Кто тебе сказал? – вопросом на вопрос ответила Стефи, открывая дверцу и опускаясь на переднее сиденье.

– Мне так показалось, – коротко сказал Смайлоу, садясь за руль.

– Конечно, доктор Кэрти в этом смысле выглядит куда перспективнее, – согласилась Стефи, почувствовав, куда он клонит. – Но это ни в коей мере не освобождает от подозрений нашу веселую вдову. Включи-ка кондиционер, – попросила она, обмахиваясь ладонью. – Кстати, ты намекнул безутешной миссис Петтиджон, что ее алиби никуда не годится?

– Один из моих людей устроил ей и Саре Берч перекрестный допрос, – сказал Смайлоу. – Но похоже, что они обе действительно забыли о том, что в тот день служанка ездила за продуктами.

– И ты в это поверил? – удивилась Стефи. Они успели проехать несколько кварталов, прежде чем Смайлоу, долгое время молчавший, удивил ее неожиданными словами:

– Мы нашли человеческий волос в номере на ковре. Он бросил на Стефи быстрый взгляд и расхохотался, увидев выражение ее лица.

– Нет, пока ничего определенного, – добавил он. – Петтиджон мог подцепить его где угодно. Этот волос может принадлежать любому постояльцу, который снимал номер до него, любой горничной или официанту коридорной службы.

– Но если он принадлежит мисс Кэрти…

– Я вижу, она не дает тебе покоя.

– Если этот волос принадлежит Юджин Кэрти… Ты понимаешь, что это значит?

– Мы пока не знаем, ее это волос или нет.

– Но мы знаем, что она солгала! – воскликнула Стефи.

– У нее могло быть для этого с десяток причин.

– Теперь ты говоришь точь-в-точь как Хэммонд! Смайлоу хмыкнул.

– Кстати, о Хэммонде, – сказал он. – Вчера вечером я застал его в номере Петтиджона.

– Что он там делал?