– Надеюсь, ты летел сюда не затем, чтобы успокоить свою ностальгию по ушедшей юности?
– осторожно спросил Татор.

– Конечно же, нет. Но и относиться к этому кораблю как к обычной жестяной коробке тоже было бы нечестно. Татор задумчиво попинал опору.

– Когда… и если… автоматы включат собственное энергоснабжение грузовика, - сказал он, - Сундстрем пошлет к нам автопогрузчик. Мы заберем груз. И у тебя останется еще несколько часов, чтобы побыть здесь одному. Если захочешь, разумеется.

– Одному?
– Кратов усмехнулся.
– Там могут быть призраки.

– Я знаю, у Мадона где-то припрятана бутылка хорошего вина, - сообщил Татор. Покосившись в сторону инженера, добавил с сомнением: - Наверное, с ним можно договориться…

– Хорошо, - сказал Кратов.
– Когда все закончится, я договорюсь с Мадоном. Я и не с такими договаривался… А Сэнди слетает полюбоваться на металлосодержащие объекты. В некотором отдалении Мурашов, сидя на корточках, что-то внимательно разглядывал и даже осторожно трогал вытянутым пальцем.

– Мастер, - позвал он негромко.
– Вас не обременит поглядеть?

– Нисколько, док, - откликнулся Татор. Он легонько потрепал Кратова по плечу и отошел с подобающей его рангу неторопливостью. Склонился над мурашовской находкой…

– Что это может быть, мастер?
– спросил тот. Татор не ответил. Напряженно выпрямившись, он всматривался куда-то поверх всех голов. Его смуглое лицо приобрело сероватый оттенок, как с ним бывало в минуты чрезвычайного волнения.

– Ни у кого на борту "Тави" нет такой обуви, - продолжал Мурашов.
– Вот разве что у Кости… Кратов в смущении осмотрел свои ботинки. Он и в самом деле не считал нужным связывать себя общепринятой формой. На ногах у него было то, что он носил долгие годы, и что уже лет десять как вышло из массового употребления.

– Размер не тот, - приглядевшись, прокомментировал Мурашов.

– Парни, что происходит?
– спросил Кратов, быстро подходя. Татор молча ткнул пальцем себе под ноги. Неясная цепочка следов тянулась из-под брюха "гиппогрифа" в сторону дальнего склона ложбины и там растворялась совершенно, запорошенная снегопадом и раздутая ветрами. Следы были небольшие, почти прямоугольные и довольно свежие.

– Кажется, астрарх не все поведал тебе, Кон-стан-тин, про свою планету, - заметил Татор.
– Металлосодержащие объекты. Эти следы. Что скажешь? Кратов растерянно пожал плечами.

– Нет, это невозможно!
– вдруг промолвил Мурашов страдающим голосом.
– Да неужели вы ничего не слышите?!

– Отчего же, - сказал Татор.
– Я так уже слышу.

– И я слышу, - подтвердил Кратов.

– И я, - объявил, подходя, Белоцветов.

– Что, черт дери, происходит?
– возмущенно осведомился Мадон.
– И где они хоронятся, если мы все их слышим?! Они стояли, почти инстинктивно заняв позицию "спина к спине", и напряженно озирались. "Сундстрем, у нас осложнения", - невнятной скороговоркой произнес Татор. "Понял, Первый, - прошелестел тот.
– Прикрою вас с воздуха. Но… вам следует выйти из-под корабля. Вы можете сделать это?" Брандт молча раздернул застежку плаща и положил руку на ствол небольшого, почти плоского фогратора последней модели, какой Кратову еще не приходилось ни держать, ни тем более пускать в ход, ни даже видеть. Он хотел было упредить Брандта, что оружие применять нельзя ни при каком повороте событий, пока он как ксенолог не даст на то разрешения, но по спокойному лицу Второго и ни на миг не прервавшемуся мерному движению челюсти понял, что тот не хуже его знает, что и как ему делать. И к тому же, они наконец поняли, откуда за ними могли так долго и незаметно наблюдать».