Глаза Норфолка сузились; он вспомнил свою бурную семейную жизнь с ссорами и взаимными упреками.

– Мы живем в ладу. Как-нибудь, когда ваша барка будет плыть в сторону Челси, вы должны заглянуть к нам, милорд.

– Непременно… Непременно. Я слышал о вашем семействе. Есть выражение: «Vis nunquam tristisesse? Recte viva!» Вы так и достигаете счастья, мастер Мор?

– Мы стремимся жить, как должно. Может, потому у нас счастливая семья.

В глазах у Норфолка появилась задумчивость. Он резко переменил тему разговора.

– При дворе кое-что назревает.

– Милорд?

– Король сделал своего ублюдка Фицроя герцогом Ричмондским и Сомерсетским.

– Он любит мальчика.

– Но такие благородные титулы… ублюдку! Может, Его Величество отчаялся иметь законного сына?

– Королева пережила много разочарований. Бедняжка, она очень страдает.

Приблизясь к Томасу, Норфолк прошептал:

– И, не сомневаюсь, будет страдать еще больше.

Они пошли бок о бок к большому столу, ломящемуся от блюд, способных украсить стол короля или кардинала.

Там стояли говядина, баранина, свинина, жареный кабан, рыба разных пород, дичь и всевозможные пироги. Стояла даже индейка – новейший деликатес, впервые завезенный в Англию в том году.

Стояли всевозможные напитки – вино, красное и белое, мальвазия, мускатель и романея, стояли различные меды.

И пока гости пировали, музыканты на галерее играли веселые мелодии.

После обеда начался бал. Мерси держалась в сторонке и наблюдала за танцующими. К ней подошел доктор Клемент и встал рядом.

– Да, Мерси, – сказал он, – день сегодня, право же, веселый. И ты, должно быть, рада, что твои сестры выходят замуж, они, как и Маргарет, не покинут отцовского крова.

– Это поистине благо. Если бы кто-то из них захотел покинуть дом, отцу это разбило бы сердце. Он очень расстраивался, когда уезжала Айли.

– Мерси, а как бы он воспринял твой отъезд?

– Мой? – Мерси покраснела. – Ну… наверно, так же, как и ее. Она падчерица, я приемная дочь. Он такой добрый, он внушал нам, что любит нас, как родных.

– Я думаю, Мерси, если ты уедешь, он расстроится. Но зачем тебе уезжать? Останешься дома, со своей больницей, а мне придется бывать при дворе. Как и твой отец, я буду хвататься за каждую возможность побыть с тобой.

Мерси не смела взглянуть на него. Не могла поверить своим ушам. В мире не может быть такого счастья. Не может быть у нее любимого отца, семьи, больницы и Джона Клемента одновременно!

Клемент придвинулся к ней и взял за руку.

– Что ты скажешь, Мерси? А?

– Джон…

– Ты как будто удивлена. Неужели не знала, что я люблю тебя? Неужели я слишком самонадеянно возомнил, что ты тоже меня любишь?

– Джон, – сказала она, – неужто… неужто правда… что ты любишь меня?

– Обо мне ты говоришь так, будто я король, а о себе, как о самой незаметной служанке. Мерси, ты же умная, ты добрая, и я люблю тебя. Отбрось, пожалуйста, свою застенчивость и скажи, что выйдешь за меня замуж.

– Я так счастлива, что у меня нет слов.

– Значит, в этой семье скоро будет еще одна свадьба. Какой это был счастливый день! Томас улыбался всем членам семьи поочередно. Жалел ли он, что празднество совершается не в его доме? При виде гордых улыбок Алисы и ее дочери – нет. А Элизабет и Сесили были бы в равной мере счастливы, где бы оно ни совершалось.

Главным были не обед с индейками, не богатые комнаты с разрисованными обоями, не выдающиеся гости, главным было блаженное счастье всех членов семьи. Мерси была счастлива не меньше остальных, рядом с ней стоял Джон Клемент; это могло означать лишь одно.

Веселье продолжалось. Танцоры с колокольчиками на ногах исполняли в маскарадных костюмах шуточные народные танцы; устраивались скачки на пони; величаво танцевали гости. Айли старалась показать, что ее присутствие при дворе не прошло даром, и прием, который она оказывает друзьям – пусть и не столь роскошный, как в королевском дворце, мог бы доставить удовольствие самому королю.

Потом Айли у себя в комнате показывала сестрам, пришедшим туда отдохнуть, свое платье из голубого бархата, сшитое по последней моде. Сквозь разрез виднелась нижняя юбка из светло-розового атласа; лиф был обшит золотистыми лентами.

Айли вертелась и кружилась перед зрительницами.

– Значит, вам нравится? Уверяю, это самая последняя мода. Оно скроено на французский манер. А мои туфли? – Она выставила изящную ступню. – Обратите внимание на серебряную звезду. Это очень модно. А на шее носят бархатные или парчовые ленты. Самая последняя мода. И посмотрите на рукава. Спускаются ниже пальцев. Красиво, правда?