–  Уйди!

Боязнь высасывала из без того слабых рук и ног последние силы. Тули-пин неумело сопротивлялся. Он понимал, что надо сопротивляться, но ему не хотелось этого делать, а хотелось попросить их всех, чтобы они не трогали его. Он понимал: чем больше он будет сопротивляться, тем дольше продлится все это мучение, но он уже не знал, что ему делать, и тянул:

–  Уйди, уйди, уйди…

–  Да на фига он тебе сдался?
– сказал Гера Аспиранту.
– Чего детей-то мучить?

–  Ничего. Лучше будет понимать, что такое электромагнитное поле. А то стоит, как папуас, - ни бе, ни ме. Если честно, то я вообще не уважаю тех, кто не может ясно изложить свои мысли. А этот, похоже, деревянный - ни слов, ни мыслей. Ну, чего ты мычишь, чего ты все мычишь? Чего "уйди"? Заладил. Эх, не выйдет из тебя физика, Тулипа!

И Аспирант, прежде чем отпустить худую шею, сжал ее с такой силой, с какой в этот момент презирал вечного троечника, самого глупого человека в школе.

–  Не балуйтесь, мальчики, - сказал появившийся у стола Географ.

–  Василий Григорьевич, я над ним все девять лет шефствую - я не балуюсь.

Тулипину было обидно до слез. Не потому, что болела шея. Шея у него редкий день не болела. Просто Аспиранту и учеба дается без труда, и в университет он обязательно поступит, и лучшая девушка школы из параллельного класса ищет на переменах его по коридорам и этажам, а у Тулипина ничего этого нет. У него вообще ничего хорошего нет. И вот при такой ситуации счастливый сжимает шею неудачнику. Да хоть бы уж шею-то не сжимал! Обидно…

Тут Тулипин увидел, как Заяц идет к выходу со своей спортивной сумкой. Собственно, увидел-то он не то, что было в руках у Зайца, а то, что двигалось по полу в ногах, как футбольный мяч. Заяц пнул портфель посильнее, и он, чуть подпрыгнув, ударился о стену. Там им завладели другие ноги, пас последовал еще дальше назад, к окну, а уж оттуда по нему ударили от всей души. Тулипин ринулся вперед, чтобы схватить портфель, пока тот лежал на свободном месте, но его опередили. Когда уже Тулипину казалось, что портфель будет у него, сильный удар вышиб его из рук. Тулипин снова бросился за портфелем, и тут началась самая настоящая футбольная тренировка на удержание мяча. Тулипин кидался от одних ног к другим, но портфель никак не удавалось поймать на лету или прижать к полу. Тулипин забыл обо всем - только бы удалось вернуть себе портфель, ведь портфель у него один - другого нет. Он метался по четырехугольнику и кричал:

–  Ну, ребята! Ну, ребята!

–  Сейчас же выйдите все в коридор!
– раздался голос Географа. Голос подразумевал, что и Тулипин должен выйти в коридор. Но ведь надо еще найти учебники, тетради, шарф, шапку, перчатки!

–  Один момент!

Заяц подбросил портфель вверх, взял за ручку и направился к выходу. Тулипин понял, что хочет сделать Заяц. Он пошел следом и опять тянул:

–  Ну отдай, отдай. Как я его потом достану, ну отдай!

Такое бывало уже не раз. Со смехом, с шутками одноклассники или брали тайно, или отнимали у Тулипина портфель и, подойдя к женской уборной, кидали из коридора в самый дальний угол умывальной. Тулипину стыдно было обращаться ко взрослым девушкам за помощью, и он просил пятиклассниц или четвероклассниц вынести портфель. Потом он весь день боялся, как бы это не случилось снова, и прятал портфель под свой стол до урока, если в классе никого не было.

Заяц нес портфель по коридору, а за ним почти бежал Тулипин. Тули-пин мог только просить, уповая на жалость Зайца.

–  Дай рубль, портфель отдам.

Тулипин обрадовался, что портфель наконец вернется к нему. Он полез в карман пиджака, но ничего там не нашел.

–  Коля, я завтра принесу. У меня сейчас нет. Ей-Богу, нет.

–  Ну, если обманешь - всю печенку отобью. На!

–  Я принесу, я принесу.

Теперь надо было в почти пустой портфель положить, а сначала найти то, что лежало неизвестно где. Вероятнее всего, вещи остались в классной комнате. Тулипин бегом вернулся в кабинет географии. Обычно на переменах учителя прогуливались по коридору, и классы были пусты. Но на этот раз Тулипин чуть не наскочил, открывая дверь, на Географа.

–  Что-о ты?

7 "Наш современник" N 7

Тулипин не знал, что сказать. Если просто ответить, что хочет найти тетради, учебники и одежду, это прозвучит невразумительно, а если говорить все как есть, то Географ сделает замечание тому же Зайцу, и тот снова заберет портфель или еще как-нибудь начнет мучить.

Заяц, да и большинство парней в классе и в параллельном, означали для Тулипина разгул океанской стихии, которая швыряла лодку то вверх, то вниз, заливала, топила, не давая передышки, совершенно изматывая, и хохот при этом раздавался громоподобный. Если бы Тулипин верил в Бога, то на уроке очень тихо и незаметно для окружающих стал бы молиться - долго и самозабвенно.

–  Простите, пожалуйста.

Тулипин остановился, почти совсем уйдя в себя, посередине коридора. Это было весьма неосторожно с его стороны. Обычно он отстаивал перемену у какого-нибудь свободного, удаленного от одноклассников окна или отсиживался в пустом классе. Как-то Аспирант честно признался Тулипину:

–  У тебя, Тулипа, такой вид всегда, что, когда проходишь мимо, невозможно пройти просто так. Мне до того хочется тебя чем-нибудь поддеть, дать тебе пинка, что я не могу удержаться.

–  Не надо, Валера.

–  То есть как - не надо? Очень хочется. Я уж привык. Ты это уж как-нибудь пойми.

Перемена была самым тяжким испытанием, и сейчас Тулипин совершенно зря стал на виду у всех.

–  Тулипа, пойди сюда!
– он услышал голос Аспиранта. Делать нечего - надо подходить. Тулипин испугался, подняв глаза на компанию длинноногих и длинноруких одноклассников - "центр тяжести", - стоявших у окна полукругом.

–  Ту-ли-па! Ту-ли-па!

Он скользнул взглядом по стайке девушек, стоящих еще дальше. Никто не смотрел в его сторону. Вот поставить бы сейчас стенку между девушками и этими, и тогда он подошел бы сразу - пускай что хотят, то и делают, все равно никуда не деться, только бы девушки ничего не видели.