В древних горах устало вьются дороги, проложенные еще с незапамятных времен самолюбивым Александром Македонским и хромцом Тимуром. Рейснер образно сравнивала эти дороги с кровеносными сосудами, в которых смешалась ненависть десятков завоевателей.

Советские солдаты пришли сюда не как завоеватели, а как истинные друзья. На покрытых вековой пылью дорогах Афганистана их руки сжимают оружие только затем, чтобы обезопасить автомобильные караваны, везущие в дальние кишлаки хлеб для голодных, медикаменты для больных и раненых, тракторы для обработки земли, книги для жаждущих знаний.

Не нравится мракобесам Апрельская революция, ее завоевания. Они против того, чтобы трудовой народ жил в достатке, получал образование, был свободным. Они пытаются уничтожить ростки новой жизни. Зловещие банды контрреволюционеров, подобно Иуде, продают родину за доллары оптом и в розницу.

В провинции Урузган душманы блокировали ряд населенных пунктов. Продовольствие у населения оказалось на исходе. Значит, скоро в горах появится колонна грузовиков. При слабой охране они могут стать легкой добычей врагов. На помощь афганскому воинскому подразделению наше командование выделило взвод во главе с лейтенантом Черножуковым.

— Путь, по которому пройдет колонна с хлебом, — единственный в горах, — инструктировал взводного командир батальона майор Александр Терехов. — Настраивайте людей на высочайшую бдительность. В голове колонны пойдут саперы. Их задача устранить минную опасность на дороге, ваша — вместе с афганскими солдатами предотвратить и отразить нападение душманов, не дать им запереть грузовики в горных теснинах. И помните, — майор воспаленными от бессонницы глазами испытующе оглядел затянутую ремнями фигуру лейтенанта, — нужно стараться упреждать противника, навязывать ему свою волю, не давать ему опомниться. Только так, не на словах, а на деле мы сумеем сохранить наших людей...

Майор тяжело вздохнул и, словно про себя, проговорил:

— Триста километров пройти в горах, это тебе, брат, не пустяк, даже с вашими орлами.

Комбат был высокого мнения о командирских качествах лейтенанта Черножукова. Нравилось ему в молодом офицере умение на полевых занятиях создать обстановку, максимально приближенную к боевой. Под палящими лучами афганского солнца его подчиненные занимались, что называется, до дыр в обмундировании, истерзанном во время бесконечных атак и обучения ползать по-пластунски, да так, чтобы не шелохнулись травинки, не покатился камешек. Особое внимание Черножуков уделял молодым солдатам. «Лучше потом, ссадинами заплатить за военную науку, — наставлял он их, — чем кровью и увечьями». Но больше, чем от подчиненных, он требовал от себя. Пригодились ему занятия спортом: гимнастикой, легкой атлетикой, плаванием, пулевой стрельбой.

... Мощные «татры» — подарок афганским друзьям от трудящихся Чехословакии — давно оставили скрывшуюся за горными склонами живописную долину. Следуя в головном бронетранспортере с воинами первого отделения, Черножуков почувствовал, что его охватывает чувство опасности. Оно объяснялось приближением колонны к населенному пункту, где предстояло оставить часть груза — мешки с пшеницей. Окуляры бинокля притянули к командиру взвода пустынные улочки кишлака. Обычно на таких улочках много снующих между глинобитными лачугами ребятишек. Куда они девались? Не видно и почтенных старцев, перед заходом солнца собирающихся на площади у мечети.

— Что-то тут не так, — приказывая двум солдатам выступить боевым дозором, сказал Черножуков. — Проверьте, не устроили ли нам душманы засаду.

Едва воины, используя валуны, как укрытие, перебежками приблизились к дувалу, с горных склонов ударили пулеметные очереди душманов.

— Вперед! — подал Черножуков команду колонне. Он понимал, что остановиться означало облегчить врагу возможность вести прицельный огонь.

Бронетранспортеры с афганскими и советскими воинами на высокой скорости ворвались в пустынный кишлак. И все же одну машину настиг выстрел бандитского гранатомета. Черножуков, на ходу посылая в сторону душманов автоматную очередь за очередью, выскочил из бронетранспортера:

— Хлеб! Спасайте хлеб! — крикнул он солдатам и сам первым бросился под пули к грузовику, с которого раненый афганский водитель пытался огнетушителем сбить пламя.

Из кузова горящей машины полетели мешки с зерном, а тем временем кто-то завел мотор и направил «татру» к дувалу. И вовремя. Едва успели сбросить последний мешок, рванул взрыв бензобака.

Меткий огонь мотострелков быстро охладил пыл душманов, они ушли в горы. Выставив боевое охранение и организовав отдых подчиненных, Черножуков вместе с командиром афганского подразделения склонился над картой.

— Чуть больше тридцати километров прошли за день. Мало, — вздохнул афганский командир.

— Ничего, лиха беда начало, — ободрил его Александр, хотя у самого на душе кошки скребли. Он знал: душманы не оставят в покое хлебный караван.

Тщательно изучив по карте местность, оба командира пришли к выводу, что в конце узкого ущелья, где дорога проходит через перевал Мурчай, можно ждать новой засады. Значит, нужны предупредительные меры.

Каждый километр на горной дороге в Афганистане измеряется солдатскими сердцами по-особому. Забудешь ли когда-нибудь эти дороги, горячие и каменистые, переходящие из одной мертвой долины в другую, от песчаных сопок к плоскогорьям, похожим на плиту необозримой могилы со стертыми вечностью надписями?!