Вон за той конусообразной башней, по всей видимости, воздвигнутой еще при Тамерлане, начинается перевал. Путь к нему лежит через ущелье. И нет времени (ни секунды) на то, чтобы обратить взор на искусную повязку из эмали неизъяснимого цвета, обвивающую башню. Видишь лишь, что за ее зубчатыми глыбами там, наверху, может, затаился душман. И его злые глаза ищут цель.

Перед ущельем Черножуков остановил колонну. Без разведки входить туда нельзя. Ударь душманы по передним машинам — вся колонна остановится. Назад ходу нет: на такой узкой дороге арбе не развернуться, а тут — могучие автомашины. После разведки первыми пошли бронетранспортеры. За ними в пределах видимости остальная колонна.

Где-то на середине ущелья Черножуков увидел, как передок головного бронетранспортера приподнялся, из-под его колес брызнул огненный смерч. И тотчас же горы наполнились раскатами ружейно-пулеметного огня. Стреляли, казалось, отовсюду — с ближних и дальних горных террас. «Не обороняться, а атаковать», — мгновенно решил Черножуков. Для этого надо подняться выше, чем засел противник. Кто выше, тот сильнее — закон боя в горах.

— Взвод, за мной, — скомандовал Александр.

Карабкаться по крутой скале, да еще под огнем бандитов — это уже не альпинизм, не романтика, а двойная опасность. Но подчиненные лейтенанта шли вперед, только гранитная крошка летела из-под толстых рубчатых подошв их сапог. Служба в Афганистане многому их научила. Технике восхождения — тоже. А вершина — кратчайший путь к победе. Душманы конечно догадались о маневре Черножукова. Весь огонь они перенесли на смельчаков. Огонь на себя — тоже входило в план Александра. Те, кто остался внизу, заняли оборону и начали прицельно стрелять по бандитам.

Еще один рывок — всего-то несколько шагов — а дальше «мертвая зона». Там душманский огонь бессилен. Путь к вершине будет свободен. Но как преодолеть эти метры открытого пространства?

Прижимаясь к камню, укрывшему его от бандитских пуль, Александр каждой своей клеткой чувствовал, как очереди крупнокалиберного пулемета дробят впереди скальный грунт, как крошится порода.

Проходили секунды, казавшиеся вечностью. А он все еще лежал за камнем. Лоб в испарине, дыхание участилось, руки нервно теребили цевье автомата. «Да что ж это я?! — опомнился Черножуков. — У меня же припадок испуга, самый обыкновенный, который не дает мне поднять голову и рвануться дальше. Надо первым вскочить и рвануть». Первым, потому что вторым в бою всегда легче. Но как не просто быть первым! Как трудно идти под пули, когда мир такой большой и прекрасный. «Встать!» — мысленно приказал себе лейтенант, тут же выскочил из-за укрытия и помчался по открытому пространству. Вперед! Вверх! Стремительнее! За ним рванулась вся группа. В одном броске они преодолели эти смертельные метры. Все — дальше макушка вершины. Путь к ней открыт. Душманы прекратили стрельбу и начали отступать, иначе сами попали бы в ловушку. Банда ушла в горы.

Все население кишлака Дехравут вышло встречать колонну, преодолевшую опасный перевал. С радостными криками ребятишки вскакивали на подножки машин. Девушки несли узкогорлые кувшины со студеной водой. Люди, измученные голодом и блокадой душманов, со слезами благодарности крепко пожимали руки солдатам. Не удалось бандитам разрушить веру в народную власть, сломить решимость дехкан в борьбе за новую жизнь.

А следом за солдатами в кишлак из-за хребта спустилось солнце, величественное и, как всегда, прекрасное. Оно озарило долину теплым светом и ласковым прикосновением тронуло людей. Оно так по-доброму смотрело на кишлак, что все горы кругом покраснели до небес, как будто застигнутые врасплох за добрыми делами.

Когда по возвращении в часть Черножуков подробно доложил комбату о выполнении задания, тот крепко пожал ему руку и сказал:

— Главный итог — взвод вернулся с операции без потерь. Раненых и больных нет. Это отличный итог. Поздравляю вас, товарищ командир роты! — Лицо командира батальона высветлила по-отцовски добрая улыбка. — Приказ уже подписан. Принимайте подразделение, товарищ старший лейтенант.

А через некоторое время боевые друзья сердечно поздравляли Александра с награждением орденом Красной Звезды — первой боевой наградой Родины.

Ротный — первая должность, где ты уже не только солдатский, а и офицерский командир. Одно дело изучить тех, кто только вчера примерил солдатскую форму.

И другое — руководить людьми, имеющими одинаковую с тобой вузовскую подготовку, и обязательно завоевать у них авторитет. Первый командирский рубеж офицера — взвод. Но его, взвод, получай после окончания училища. На должность же ротного нельзя просто выучиться — командование ротой надо заслужить. Неслучайно и песня времен Великой Отечественной призывает вспомнить «про тех, кто командовал ротами».

Прибавилось забот у старшего лейтенанта Черножукова. Командиры взводов подобрались люди, прошедшие «академию» в афганских горах и песках. Под стать им прапорщик Виктор Видлога, человек хладнокровный и рассудительный, с которым «хоть в огонь, хоть в воду». А заместителя по политчасти старшего лейтенанта Андрея Борисова Черножуков полюбил, как говорится, с первого взгляда. Они почти одновременно прибыли в часть и крепко подружились.

— Вот послушай, — говорил он Черножукову, открывая знакомый томик с цветком-закладкой:

«Вершины. Их покатые плечи в цветах, едва видимых, но крепко и нежно пахнущих. Их скаты блестят слюдой, малахитом и мрамором. Ветер, пробегающий здесь, чист и холоден, как ключевая вода. Но сами они — неописуемы. Нет на человеческом языке таких слов, чтобы показать, как они все сразу поднимаются к небу, более дерзкие, чем знамена, более спокойные, чем могилы, громадные, каждая в отдельности, и больше, чем океан, больше всего, что есть на земле великого — когда они вместе».

— Ты вдумайся в каждое слово, — восторженно восклицал Андрей. — Ведь это рассказ о нас, о людях: каждый человек должен быть вершиной и «что есть на земле великого — когда они вместе»?!