– Я люблю тебя! Я люблю тебя! – задыхаясь от счастья, шептала я. – Ты теперь никогда меня не бросишь, и у ребенка будет отец! О, я так счастлива!

Мы поженились в Шотландии. Там для венчания не требовалось церковного оглашения. Сету пришлось переводить мне все на французский, потому что я внезапно перестала понимать английскую речь. Мне кажется, Сет тоже нервничал. Когда мы взялись за руки, я почувствовала, что его пальцы холодны, как лед.

Когда все закончилось, жена священника широко улыбнулась нам и произнесла несколько слов на местном наречии, которого я совершенно не понимала.

– Что она сказала? – спросила я у Сета.

– Она сказала, что никогда не видела такой миловидной пары.

– Не понимаю.

Он чмокнул меня в кончик носа.

– Она имела в виду такой красивой пары. Наверное, она имела в виду тебя.

– Нет, – возразила я. – Ты тоже красивый. И я всегда буду любить тебя.

– Да. – Сет вытер лоб, вспотевший, как от жары, хотя день выдался прохладный. – Теперь я знаю, почему раньше никогда не хотел жениться. Пошли. Мне надо выпить.

Он подарил мне пару браслетов – настоящее произведение искусства из искусно переплетенных золотых пластинок. Как оказалось, Сет специально заказал браслеты для меня на Бонд-стрит еще до того, как мы покинули Лондон. В честь нашей свадьбы мы поужинали в старомодном эдинбургском ресторане, где я покрыла себя позором, выпив слишком много шампанского и смеясь слишком громко. Мы вернулись в гостиницу, и перед входом Сет подхватил меня на руки и перенес через порог.

– Как ты думаешь, нас пригласят на бал к Делакруа, когда мы вернемся в Париж? – спросила я. – Я ведь теперь респектабельная замужняя дама и постараюсь вести себя прилично. Как ты думаешь, у меня получится? О, как я тебя люблю!

В ту ночь Сет был очень нежным, но каким-то безжизненным.

– Что случилось? – шутливо спросила я. – Тебе не нравится заниматься любовью с замужней женщиной?

– Извини, что не принес тебе удовлетворения, – немного обиженно сказал он. – Никогда раньше не был женат. Странное ощущение – лежать в постели со своей собственной женой, а не с чьей-либо еще.

– Ты привыкнешь, – пообещала я. – Ведь ничего не изменилось. Мы все те же Сет и Рони, что и раньше. Какое значение имеет пара слов и золотое колечко?

– Ты была не так равнодушна к браку, когда не была замужем. Ты даже хотела умереть, если…

– Т-с-с! – остановила я его. – Я поступила очень глупо, но это все в прошлом.

– Это в прошлом, а ты получила, что хотела. Давай спать, цыганочка, завтра мы возвращаемся в Лондон.

Сет не позволил мне играть в карты в Лондоне. Он сказал, что мне не стоит возвращаться к игре до рождения ребенка, которое, по моим подсчетам, приходилось на декабрь. И каждый раз, когда он отправлялся играть, то проигрывал. Тогда Сет объявил, что все в Лондоне жулики, и решил, что надо на лето переехать в Швейцарию. Швейцария, однако, по каким-то причинам нам тоже не подошла, и мы уехали в Австрию, потом в Румынию, затем в Венгрию.

В Будапеште мы наняли служанку, немую девушку по имени Анна. Мне кажется, Сет чувствовал себя виноватым, потому что часто оставлял меня одну, отправляясь играть в карты. Я разговаривала с Анной на смеси русского, румынского и французского, и она, казалось, все понимала. Анна была маленькой, худенькой, с теплыми карими глазами, а ее волосы вечно торчали нечесаными вихрами. В то же время она показала себя очень быстрой, послушной и любящей. Сета она, видимо, побаивалась. Думаю, он напоминал ей кого-то, кто был груб с ней, но подробностей я так и не узнала.

Я видела, что Сету не слишком нравилось быть женатым, и не потому, что его женой стала именно я, а потому, что брак ограничивал его свободу. Он считал, что сейчас кто-то постоянно вмешивается в его жизнь, хотя я редко спорила с ним и послушно ехала туда, куда он приказывал. Путешествовать оказалось очень тяжело, так как впервые в жизни меня каждое утро мучили приступы тошноты, но я не жаловалась и ни разу не предложила осесть где-нибудь на одном месте до тех пор, пока родится ребенок.

Долгое время я закрывала глаза на постоянное недовольство Сета, пыталась развеселить его, поднять ему настроение, но он был холоден и неразговорчив.

Мы жили в Будапеште, в маленькой уютной гостинице. Была середина ноября. Сет играл каждую ночь, и я, как обычно, терпеливо ждала его возвращения. Однажды он вернулся поздно ночью очень расстроенный.

– Выиграл? – Я обвила руками его шею.

Сет высвободился и налил себе вина. От его одежды несло запахом сигаретного дыма, алкоголя и дешевых духов.

– Ты выиграл? – снова спросила я, хотя уже знала ответ. Сет больше не выигрывал.

– Я проклят, – сказал он, невесело усмехнувшись. – Счастье от меня отвернулось. Думаю, на меня наложила проклятие одна цыганка.

Я ненавидела эти его разговоры: он действительно верил, что я виновата во всех его неудачах.

– У нас осталась только тысяча фунтов. Скорее всего мне придется продать дом в Париже.

– О нет, – запротестовала я. – Когда-нибудь мы туда обязательно вернемся. Мне так нравилось жить на рю де Монморанси.

– Прекрати свое нытье, – оборвал Сет. – Нам нужны деньги.

– Но мы ведь еще не трогали мою долю. Возьми столько, сколько надо, Сет. У меня там несколько тысяч фунтов. Бери, они твои.