– Он говорил Антилоху, когда уже выходил из лагеря, – Одиссей тоже напряженно думал – А из троянцев кто мог знать, что ты пойдешь туда?

– Все. Это третий год подряд у меня в обычае, после того, как боги спасли от тяжкой болезни моего сына... Во всяком случае, во дворце это знали все, от царя до последнего раба.

– Н-да! – итакийский базилевс глянул на Менелая и пожал плечами. – Выбор хоть куда! Кто угодно... Ну хорошо! Давайте посмотрим на стрелу.

Он остановился и осторожно вытащил из висящего на боку колчана стрелу, аккуратно обернутую куском чистого холста. Незадолго до того он сам высвободил ее из окоченевшей руки Ахилла. Базилевс развернул холст.

– Осторожно! – воскликнул Менелай. – Не трогай наконечника – на нем мог остаться яд!

– Мог, – кивнул Одиссей. – Я и не трогаю. Наконечник в крови, но все равно видно, что он не медный, а железный. Гектор, железо в Трое доступно всем и каждому?

– Мы не боги, – покачал головой царевич и тут же вздрогнул. – Ты прав! Стрела с железным наконечником могла быть только у человека из знати!

– А кому из троянской знати сейчас может понадобиться твоя смерть? – голос Одиссея стал жестким, и его глаза блеснули, как два лезвия. – Слушай, Гектор... Ты уверен, что вчера, во время состязания кулачных бойцов, Эней не нарочно ударил тебя в самое уязвимое место?

Гектор поднес руку ко лбу, затем стиснул ее в кулак.

– Не могу! – он мотнул головой, борясь с искушением. – Не могу поверить! Эней не мог хотеть моей смерти.

– Ну да! – воскликнул долгое время молчавший Менелай – Он не мог... Еще тринадцать лет назад, когда он гостил у меня в Спарте с Парисом, перед тем, как они украли мою жену… еще тогда он болтал, как много было бы у него власти и успеха, не будь в Трое Гектора – как он тогда сказал, «этого мальчишки, которого называют величайшим из героев»! А теперь даже у нас в лагере ходят разговоры, как не хочет отец Энея Анхис заключения мира на наших условиях, как жаль ему своих сокровищ. Еще бы! Как я понимаю, он раза в два богаче Приама. И сыночек его спит и видит себя царем Трои! А ты говоришь... Не будь наивен, великий Гектор!

– Я не наивен! – голос Гектора совсем окреп, он взял себя в руки. – И я знаю, как много зависти и хитрости в Анхисе. Но Анхису не пустить стрелу так точно в цель – он стар и подслеповат, и он никогда не решился бы на это сам. А Эней... Нет, нет! Я могу даже поверить, быть может, что он способен ударить меня на состязаниях с тайной мыслью убить. Но выстрелить вот так, подло, из кустов!.. Нет!

– Хорошо. – Одиссей усмехнулся. – А рабов и преданных воинов у них мало? Анхису ничего не стоило приказать кому-то из них...

– И дать свою стрелу? – усомнился Гектор.

– Возможно. Ведь ее надо было заранее натереть ядом.

– О, боги! – троянский герой вскинул голову, и его глаза, до сих пор затуманенные болью, гневно блеснули. – Ну, если только это так... Да пускай он десять раз брат моего отца!

– Постой, – Одиссей был по-прежнему невозмутим. – Есть и другое предположение… хотя все они лишь смутные догадки. Тебе кто-нибудь открывал какую-то тайну, Гектор? В последнее время?

– Что? Какую тайну? – не понял сын Приама.

– О чем ты? – в свою очередь, удивился Менелай.

– Если бы я сам знал точно, о чем! – итакиец пожал плечами. – В день праздника Ахилл о чем-то говорил с этой маленькой амазонкой, которая оказалась сестрой твоей жены, Гектор. Я слышал их лишь краем уха. Авлона, как я понял, случайно услышала чей-то разговор во дворце, и в этом разговоре речь шла о некоей тайне, которую ты знаешь и которая для кого-то очень опасна. Возможно, я не все правильно понял – Ахилл с девочкой отошли, и до меня долетали только обрывки слов и фраз, хотя слух у меня очень тонкий... Но слово «тайна» и твое имя прозвучали несколько раз. Что за тайна, Гектор?

Троянец задумался, помедлил, потом покачал головой.

– Даже не представляю.

Он перехватил недоверчивый взгляд Менелая и добавил:

– Я сказал бы вам, если бы такое действительно было. Мне и прежде нечего было скрывать, а теперь, после того, что случилось, уже ничто не имеет смысла, и я рассказал бы о чем угодно, если бы это нам помогло... Но не открывал мне никто никакой тайны, во всяком случае, в последнее время. А ты не понял, Одиссей, кто с кем говорил? Девочка их не узнала? Она ведь во дворце уже не первый день.

– Повторяю тебе, я мало что расслышал, – вздохнул базилевс. – Кажется, она говорила о мужчине и женщине... Так или иначе, эта самая тайна может оказаться причиной смерти Ахилла. Я допускаю, что он и в храм пришел, желая тебя там встретить и расспросить. Возможно, он даже подозревал, что тебе угрожает опасность.

Гектор застонал.

– Замолчи! Или я не выдержу! Какая тайна стоит его жизни? И почему, почему, если это все так, убит он, а не я?

– Так или иначе, – сурово проговорил Атрид Менелай, – убит наш товарищ и величайший из ахейских героев со времен великого Геракла. Убил его кто-то из троянцев. И мы должны узнать, кто и почему, не то наш мир может быть легко нарушен.