Сейчас, в этом здании, он был полон пережитого тогда страха и былого ощущения красоты, былого молчаливого плача по человечеству. Звезды наполнили его жалостью к маленьким людям, затерянным в необъятных просторах Вселенной.

А затем…

Под его ногами появилось космическое пространство и вспыхнули еще миллиарды звезд.

Он был словно муха, оказавшаяся между двумя огромными линзами телескопа. Он ходил по космосу. Он стоял на прозрачном подвижном глазе, и вокруг него, как в зимнюю ночь, под ногами и над головой, везде были звезды.

И все-таки это был храм, собор, в котором хранилось множество различных святынь из разных уголков Вселенной; здесь - святыня туманности Конской головы, там - галактики Ориона, там - Андромеды, которая как Бог своим суровым взглядом пронзала в этой темной ночи его душу и прикалывала ее, трепещущую, к его спине.

Бог отовсюду неотрывно смотрел на него немигающими, лишенными век глазами.

И он, жалкий червяк, вернул взгляд и слегка вздрогнул.

Он ждал. И из пустоты выплыла планета. Она напоминала созревший осенний плод. Она крушилась и проплывала под его ногами.

А он стоял над этим далеким миром, где трава была зеленой, а деревья - высокими и пышными, где воздух был чист, где река, сверкающая на солнце и кишащая рыбой, напоминала реки его детства.

Он знал, что очень долго путешествовал, чтобы обрести этот мир. Позади была ракета. Позади были сто лет полета, сна, ожидания, и вот сейчас перед ним была награда.

–  Мой?
– спросил он эти обыкновенное небо, обыкновенную траву, обыкновенный поток вод, журчавший на мелководье.

И услышал непроизнесенный ответ:

–  Твой!

Твой, и не нужны долгие путешествия и скука, не нужны девяносто девять лет полета от Земли, сон в ракете, внутривенное питание, ночные кошмары о потерянной, пропавшей Земле, мучения, боль, пробы и ошибки, неудачи и гибель. Не нужны волнения и страх. Не нужны потоки слез. Твой. Твой.

Но Уайлдер не протянул руки, чтобы принять этот мир.

И солнце потускнело в чужом небе.

И планета уплыла у него из-под ног.

Выплыл другой мир, прекраснее первого. И тоже закружился, готовый принять его. И здесь были зеленые поля, на вершинах гор лежали шапки тающих снегов, на далеких полях созревал странный урожай, на краю каждого поля стояли косы, ожидающие, что он возьмет их в руки и будет косить, и будет жить так, как хочет, как сможет.

–  Твой, - ветер коснулся волосков в его ухе и шепотом повторил, - твой.

Но Уайлдер, даже не покачав головой, отступил назад. Он не сказал "нет". Он просто это подумал. И в полях пожелтела трава. И горы рухнули.

И песок речного дна превратился в пыль.

И планета исчезла.

И Уайлдер снова стоял в космосе. Там, где когда-то стоял Бог перед тем, как сотворить мир из хаоса. И наконец он заговорил сам с собой:

–  Это было бы просто. И, Боже, мне бы это понравилось. Не надо ничего делать, ничего, просто принять. Но… Ты не можешь дать мне того, что я хочу.

Он посмотрел на звезды.

–  Вообще ничего не можешь дать. Звезды начали тускнеть.

–  Все очень просто. Чтобы получить, я должен это заслужить.

Звезды замигали и погасли.

–  Спасибо, я вам очень благодарен, но мне этого не надо. Звезд уже не было видно.

Он повернулся, и, не оборачиваясь, прошел сквозь темноту и распахнул ударом дверь. Он пошел по городу большими быстрыми шагами. Он не прислушивался к громким рыданиям механической Вселенной, плачущей, как оскорбленная, отвергнутая женщина. Глиняная посуда в механической кухне полетела на пол. К тому времени, как она разбилась, он был уже далеко.

Это был музей оружия. Охотник шел между рядами ящиков. Открыл один из них и достал ружье, похожее на щупальце.

Раздалось жужжание, из ствола вылетели металлические пчелы, пронзили мишень, стоящую в полусотне метров и со стуком упали на пол.

Охотник восхищенно закивал и положил ружье на место.

Он шел как зверь в поисках добычи, любопытный как ребенок, пробуя все новые и новые конструкции, которые растворяли стекло и плавили металл.

–  Отлично! Превосходно! Изумительно!

Его восклицания раздавались там и тут по мере того, как он с грохотом открывал и закрывал ящики, пока, наконец, не выбрал подходящее ружье.

Оно спокойно и равнодушно уничтожало материю. Нажимаешь на кнопку, вылетает голубой луч и цель просто исчезает. Ни крови. Ни ручейков расплавленного металла. Ни следов.

–  Хорошо, - объявил он, покидая музей, - оружие есть. Как насчет охоты, продолжительной охоты на невиданного зверя?

Он вскочил на движущуюся дорожку.