Шрифт:
Девушку холодность Ребрикова совершенно не смутила. Она улыбнулась ему очень кокетливо:
– Да. Это я вам звонила.
Улыбка не подействовала – Ребриков оставался насупленным.
– Ну и что же вы хотели рассказать мне о радуге?
– А может быть, мы с вами погуляем по Арбату и поговорим? Пройдемся не спеша, и я вам все расскажу. Смотрите, какая великолепная погода сегодня. А то ведь скоро дожди начнутся...
– Мне некогда гулять! Так что там про радугу?
Девушка моментально поскучнела.
– Откуда я знаю? Мне сказали, что вы узнаете меня по этому слову.
– Кто вам это сказал?
– А вам какое дело? Кто сказал, тот и сказал. Просили передать вот это... – Она вытащила из сумочки конверт и что-то еще – какой-то небольшой предмет, но разобрать, что это такое, на экране было совершенно невозможно. За конвертом виднелся только маленький черный уголок.
– А это еще зачем? – недоверчиво спросил Ребриков.
– Да не знаю я! Что просили передать, то я и передаю! – Девушка тревожно посмотрела куда-то в сторону: – Слушайте! А за вами правда следят. Все, я пошла, разбирайтесь с ним сами! – Она сунула в руки Ребрикову то, что держала в руках, резко повернулась и исчезла из кадра. На экране несколько секунд еще сохранялось изображение недоуменно глядящего ей вслед Ребрикова, а потом возникло хаотическое движение белых и черных точек.
Роулз нажал на «Стоп».
– Она ушла, он тоже. «Я ушел в пе-ре-у-лок, там, где машина...» – пропел он.
– Ну что б тебе не сплясать с другой стороны, а?! – эмоционально ляпнул Ечкин. – Хоть бы разглядеть смогли, что такое она ему там впарила!
– Ну-ка быстренько закрылся на переучет! – рявкнул на Михаила Немигайло. – Да мы все Джону в ножки поклониться должны за эту пленочку!
– Джонатан, – спросил Колапушин, – вы поняли, о чем они говорили?
– Плохо, сэр. Они говорили быстро, а я танцевал.
– Понимаете, похоже, эта девушка заметила, что за ними кто-то следит. А вы ничего подобного не заметили?
– Да! Она говорила правилно! Вот!
Джонатан отмотал немного назад и остановил изображение.
– Вот, сэр! – Он показал невзрачных, провинциально одетых мужчину и женщину средних лет, разговаривающих неподалеку. Между ними на асфальте стояла большая дешевая клетчатая сумка.
– Вот! – Роулз ткнул пальцем в сумку. – Вот здесь видео!
– Вы хотите сказать, что в сумке была видеокамера и эти двое снимали встречу?
– Да! Они снимали!
– Операция «Мрак и туман»! – немедленно высказался Немигайло. – Жеймс Бонд отдыхает!
– Пожалуй, – не смог не улыбнуться очень раздраженный после дурацкого срыва так удачно начавшейся операции Колапушин. – И кто же это проворачивал свои собственные делишки параллельно с нами – как считаешь?
На письменном столе Колапушина затрещал местный телефон. Сидевший к нему ближе всех Немигайло поднял трубку:
– Капитан Немигайло слушает!.. Да!.. Есть! Сейчас передам! – Немигайло положил трубку. – Арсений Петрович. Вас опять срочно к генералу вызывают!
– Ах, к генералу? И даже срочно? Надо же, какая неожиданность! – саркастически отозвался Колапушин. – Как это ты там у нас любишь говорить? А ну-ка – угадай с трех раз, кого же это я сейчас у генерала встречу?
– Да и полраза за глаза хватит! – ухмыльнулся Немигайло.
Глава 38
Все время, пока Колапушин шел по длинному коридору к генералу Шугаеву, его раздражение возрастало и возрастало.
Он почти не сомневался, что узнает того, кто это сорвал им так хорошо продуманную и подготовленную операцию, – и не ошибся в своих предположениях: за длинным столом для совещаний в кабинете генерала сидел, конечно же, Смолин.
– Проходи, Арсений Петрович, садись, – пригласил Шугаев. – Вот, Борис Евгеньевич опять к нам. И опять с интересными новостями.
– Догадываюсь с какими! Это ваши люди следили за Ребриковым?! Почему вы опять лезете не в свое дело?! Вы что, не понимаете, что сорвали нам важнейшую операцию?!
Колапушин даже не поздоровался со Смолиным, что было на него совершенно не похоже!
– А вы что, проводили там какую-то операцию? – Смолин поднял брови, откровенно демонстрируя удивление. – Но мы же ничего об этом не знали – вы ведь нас в известность не поставили, согласитесь. И вы что же, правда считаете, что потеря двух миллионов долларов – это не мое дело? А у меня вот очень большие сомнения в том, что игра велась честно, и, судя по всему, я прав.
– Правы вы или не правы – теперь не имеет никакого значения! Из-за вашей дурацкой слежки девушка ушла из-под нашего наблюдения. Теперь мы не знаем, кто она и что передала Ребрикову, кроме письма.
– Если вы потеряете эти два миллиона долларов, Борис Евгеньевич, – веско добавил Шугаев, – то вам придется пенять только на самого себя!
– А не рановато ли вы на меня набросились, господа? Может быть, для начала посмотрим хотя бы это?
Смолин открыл свой кейс, достал видеокассету и протянул ее через стол генералу Шугаеву.