В крохотном замкнутом пространстве «отсека» даже смотреть можно только друг на друга. Что Харальду и оставалось.

Двадцать лет назад у нас было два сына. Потом... потом мальчиков расставило по лестнице. Но недоволен своей ступенькой остался этот. Не тот, кому выпало летать. Что может быть лучше для мужчины? Мгновение Харальд Эстергази боролся с наваждением, прикидывая, если бы... Волосы темнее, иное очертание скул, и плечи занимали бы на спинке дивана... намного больше места. Вот если бы сморгнуть сейчас, и... Ты был бы счастлив?

Да. Я отдал бы за это жизнь. Может быть – признаваясь шепотом – не только свою.

Руб сам, отбросив любезные сердцу шуточки, сказал однажды, что Кир способен принять такие решения, о каких сам он даже не решится подумать. Номинальная фигура. Визитная карточка одиозного режима, позволяющего обществу избегать социальных потрясений, символ монолитности нации, эффективности управления и непререкаемости силовых структур. И насколько мы правы, полагая его только этим?

Харальд опустился на свой диванчик, взял из холодильника «непроливашку» с минералкой и велел себе не морочить голову.

– Ваше Величество, крейсер подготовлен к прыжку в пределы федерации Новой Надежды, – произнес голос пилота из рубки. – Войдя в гиперпространство, мы станем недоступны для всех видов связи с планетой. Прошу подтверждения приказа, полученного ранее.

– Отменяю приказ, – сказал Кирилл, не открывая глаз.

Харальд буквально подпрыгнул на месте.

– Произведите перерасчет координат, – распорядился Император. – С тем, чтобы выйти из прыжка в средней точке. Там переориентируете крейсер на Центральную систему Земель Обетованных. Вопросы есть?

– Никак нет, – ответил из динамика изумленный голос. – Приступаю к исполнению.

И связь отключилась.

– Я не гордый, – ухмыльнулся Кирилл и бросил в свою «непроливашку» таблетку против скачковой мигрени. Его спутник машинально сделал то же самое.

– На Новую Надежду мы собирались давно. Шестеренки крутились, механизм был запущен, предварительные договоренности, обмен документами... Они уже разделили нашу шкуру. Они получили сводки, сравнили боевые характеристики и оценили потери сторон. Они уже знают, что хотеть, и составили списки требований, чтобы купить нас по дешевке в трудный год. Возможно, не без помощи кого-либо из наших ближних... деятелей. Кто из них кому продался – еще предстоит разбираться. Зовите это паранойей, я разрешаю. Харальд, мы не можем думать только о сегодняшних делах, Я прав?

– Ну... Теоретически, вероятно, да.

– Мы не должны позволить им сожрать пас с тарелочки, на которую сами же и выложимся, разве пет?

Вся предыдущая история Зиглинды состояла в том, чтобы улизнуть с этой тарелочки, над которой сталкивались лбами две могущественные федерации, опытным путем пришедшие к выводу, что пусть уж лучше это яблочко будет ничьим. Удастся ли то же самое проделать нам... двоим? В самом центре враждебных намерений?

Доля такая у Эстергази: взлетать, вырывая предохранители систем. Быстрее и выше других – и платить за это всем. Иной раз большим, чем ты в состоянии отдать сам. Большим, чем есть у тебя.

– Я полностью поддерживаю ваше решение, сир.

Боль, мелькнувшая в глазах напротив, оттого, что употреблено слово, разделяющее их. Того, второго, отец хлопнул бы по плечу, сказав только: «Делай!»

И молчание.

Спустя шесть часов снова ожила внутренняя связь. Пилот доложил о выходе в пространство Цереры, главной планеты Земель Обетованных. Кирилл, резво развернувшись и спустив ноги с дивана, словно и не маячил шесть часов на границе дремы и яви, сдвинул со столика верхнюю панель, открыв тем самым свой собственный локальный пульт. Прежде они с Харальдом составляли на него пустые банки. Теперь пилот не должен был специально повторять для Императора, какие требования предъявляют отряженные для встречи корабли Вооруженных Сил.

Обычные погранцы, которых никто не предупредил о дипломатическом визите. Те, кого предупредили, проглядывают себе глаза в противоположном секторе Галактики. Соответственно, никого не удивит сценарий, согласно которому прибывших вежливо и с безопасного расстояния попросят положить руки на капот. В любом случае, этот сценарий предпочтительнее разыгранного крейсером «Глаз» на наших собственных рубежах. В результате чего, собственно, мы тут и стоим. С протянутой рукой, сколь это ни прискорбно.

Сохранять дистанцию. Задраить порты. Погасить двигатели. Да-да, и прыжковые, конечно, тоже. Прыжковые – в первую очередь. Ждать патрульного катера. А до того – ждать с планеты разрешения послать патрульный катер. Долго. Демократическая бюрократия в действии. Решает, что делать с нежданно свалившимися на голову высокими гостями. При этом ни мы, ни они не безоружны. С той и другой стороны пальцы на кнопках пуска торпед. Причем наши торпеды – чуточку лучше. Они это знают. У них наши же. Только предыдущего поколения. Зиглинда не продает оружие, пока не поставит себе модификацию следующего поколения. И они, конечно, не возьмутся оценивать меру сумасшествия имперских маньяков: кто знает, какую провокацию способны учинить пять эсминцев, сопровождающих наше Первое Лицо.