– Всем сопровождающим кораблям, – сказал он, зная, что в рубках слышат. – Приступить к исполнению варианта «бис».

– Они движутся! – не выдержал мичман-стажер. Капитан корвета, прильнувший к инфракрасным окулярам – только так и можно было разглядеть зиглиндианскую эскадру, окрашенную в цвет космоса – в глубине души простил его. Инфракрасная видимость тоже не слишком бы помогла, когда бы там не включили двигатели. И сам бы заорал в его возрасте, а сейчас смолчал от одного невольного восхищения: это выглядело как огненный цветок. Пять огненных лепестков, сходящихся в одну точку, и оранжевый, выцветающий синим шлейф следом...

– Корвет «Щит» объявляет боевую тревогу. Эскадра гостей пришла в движение. Прошу поддержки силами сектора.

– Куда они идут?

– На меня!

Хищные щучьи тела, видимые в отблесках своих собственных дюз. Штурмовое построение веретеном.

– Какова их цель?

Откуда мне знать, какая цель у имперских психопатов? Одна война у них уже есть. Нужно лишиться – разума? надежды? – чтобы нарываться на конфликт с государством, допустим, глядящим с глубоким восхищением на все их инженерные поделки, но тем не менее способным утопить их идиотскую империю в одном плевке.

– Похоже, идут на прорыв к планете. Какие будут распоряжения?

– Поддержка придет. Действуйте согласно обстановке. Конец связи.

О, как! А обстановка у нас такая, что я, страшно сказать вслух, уже вижу открытые порты их торпедных аппаратов! Дальность поражения их торпед... капитан «Щита» судорожно припоминал данные атласа, затем бросил. По-любому больше нашей. Переговорник на столе вопил: с орудийной палубы требовали, чтобы им сказали, что делать.

Шесть предположительно вражеских кораблей, несущих отнюдь не гипотетическое вооружение, к планете пройти не должны. Мы не можем гадать, сошли они с ума или не сошли. Шесть зиглиндианских эсминцев оставят от планеты вроде Цереры оплавленный камень. Под полифибровым костюмом – голову бы оторвал тому, кто одобрил его для использования на кораблях... да и не только голову! – капитан стал совершенно мокрым.

– Разворот. Пятнадцать влево, тридцать восемь вверх! Торпеды к бою.

– Они на дистанции поражения.

Ужас. Ужас что будет, если открыть стрельбу на поражение. Превышение полномочий. А если смолчать – преступное бездействие. С ума сойти, кому-то на протяжении всей службы выпадают одни только учебные стрельбы!

– Цель класса эсминец, правый борт, отметка №1, выстрел боевой, повторяю – боевой! Огонь!

На мониторах рубки возникла проекция прицелов: в точности такая, как ее «видели» системы наведения. Зафиксированная цель мигнула, рамку залило красным, и в ту же секунду дребезжащий звонок оповестил, что цель потеряна. Белый крест беспомощно метался по экрану, торпеды заблудились в облаке выпущенных против них флэш-марок, и оставалось только следить, как одна за другой они превращаются в пар. Вся жизнь его была в этой рамке, дыхание пресеклось, и было совершенно очевидно, что зиглиндианское «веретено» шутя сомнет их, опрокинет и пройдет, по крайней мере, эту линию обороны. Там, сзади, подтягивались другие, та самая запрошенная в спешке поддержка, и может быть, и даже наверняка им удастся остановить этот ничем не объяснимый натиск, но это будут другие...

Капитан вглядывался в проекцию прицела до боли в глазах и потому уловил момент, когда от тулова в центре отделилась, будто родилась, крошечная яркая искра. Отделилась, и понеслась вперед, вполне жизнеспособная с первой секунды самостоятельной жизни. И целеустремленная. Рядом беспомощно и где-то даже восхищенно ругнулся штурман.

– Она идет быстрее истребителя! Нашего истребителя, – поправился он торопливо под взглядом командира.

– Что это за...

Шесть черных «щук», как одна, погасили ходовые огни. Ярко-оранжевые сполохи в инфракрасном визире стали тусклыми, черно-багровыми.

– Дипломатический кортеж Империи подчиняется силам безопасности Цереры, – произнес искаженный помехами голос в динамике. – Двигатели заглушены, порты закрыты и запломбированы. Для соблюдения норм галактической безопасности просим прислать патруль таможенного досмотра.

– Это!... – заорал командир, брызгая слюной в переговорник. – Это что?!

– Убедительно просим вас прекратить огонь, – продолжил голос. – На шаттле находится первое лицо Империи. Это транспортное средство, тяжелого вооружения оно не несет и для планеты не опасно.

Достаточно ампулы со штаммом быстро размножающихся бактерий, хотел сказать капитан, но промолчал. Во-первых, стилем Зиглинды испокон веков был меч, не яд. Во-вторых, все, что здесь сказано, пишется и может быть использовано против нас. Ну а в-третьих, опознал он в голосе старшего конвоя усталость и раздражение на амбициозную имперскую дурь, с которой приходится жить без всякой возможности называть вещи своими именами. У него и самого нашлись бы тому вполне демократические эквиваленты.

– Не понял я, – пробормотал мичман. – Что ушло, что осталось?

– Остались чемоданы и свита. И походный сортир с прыжковыми двигателями! А Император ушел! И наш чертов престиж вместе с ним!

– А зачем весь этот цирк?

– Имперское чувство юмора, стажер. Проверка сфинктера на прочность. Чем славится Зиглинда в первую очередь?

– Военной техникой, капитан, сэр! – голос у мичмана упал. – А разве... нет?

– Ответ неправильный, – капитан «Щита» откинулся па спинку кресла. Теперь это была уже не его боль. – У них под погонами самые отвязные сорвиголовы Галактики. Держу пари, сделают они наши перехватчики на своем... кхм... ночном горшке. Кто-нибудь ответит?