Весьма я рада, что ты нашла средство продолжать нашу переписку. На сіе согласна я со всею охотою, а особливо естьли перьвые опыты будутъ удачны, то досадно мн будетъ только вразсужденіи одной тебя.

Слышали мы, что во время твоего прибытія произошла въ фамиліи твоей нкоторая размолвка, и что г. Сольмсъ учинилъ вамъ одно посщеніе съ надяніемъ успха Но я судила, что требованія его будутъ клониться къ Арабелл. Въ самомъ дл считаю я ее изрядною для его четою. Вотъ, думала я въ себ, въ чемъ состоитъ все таинство, и любезную мою пріятельницу отозвали единственно для того, чтобы длать сестр своей въ свадебныхъ приготовленіяхъ вспомоществованіе. Ахъ! говорила я моей матери; какую будетъ длать въ церькв прекрасную фигуру сей человкъ въ желтоволосомъ своемъ парик съ небольшими пуклями, стоя подл двицы Арабеллы?

Невста, по мннію моей матери, должна быть противъ жениха гораздо пригоже. И какой бы могъ быть для ее выборъ лучьше и удачне?

Сказано также намъ, что ты не принимаешь никакихъ посщеній. Сіе приписывала я ничему иному какъ тому, что не хотятъ того, чтобы свадебныя пріуготовленія твоей сестры были всмъ извстны. Двица Лоидъ и двица Виддульфъ спрашивали меня, не знаю ли я, для чего тебя не было въ церькви въ перьвое воскресенье посл твоего прізда. Я тотчасъ поняла тому самую ту причину, о которой думаешь и ты; то есть, что боятся того, чтобы не случился тамъ Ловеласъ и не вздумалъ проводить тебя домой.

Мать моя благодаритъ тебя за твои къ ней чувствованія. Двица Кларисса Гарловъ, сказала она прочтя твое письмо, заслуживаетъ уваженіе и удивленіе отъ всего свта. Ежели куда прідетъ, то посщеніемъ своимъ длаетъ всхъ удовольствіе; а когда узжаетъ, то оставляетъ всхъ въ печали и сожалніи.

Такія приписываетъ она теб похвалы, и я тому чрезвычайно рада, и нимало тому не завидую. Но сказать ли теб правду; естьли бы было у меня двадцать братьевъ Іамесовъ и двадцать сестръ Арабелловъ, ни кто бы изъ нихъ не осмлился поступать со мною такъ, какъ они поступаютъ съ тобою. Кто много сноситъ, на того больше и падаютъ.

Разсказала я матери моей, какимъ образомъ ты была принята по твоемъ прізд; сказала ей, какому тебя хотятъ отдать скоту, и какимъ образомъ тебя къ тому принуждаютъ. Она начала представлять мн свое для меня снисхожденіе вразсужденіи упорства моего противъ того человка, котораго она мн предлагаетъ, и противъ котораго по мннію ея нтъ никакой причины противорчить. Посл того начала описывать мн, сколько я обязана ей за ея ко мн милость и благосклонности. И такъ думаю я, что не должно ей давать знать ничего боле; а особливо уврена, что будетъ она опорочивать мою съ тобою перениску, и твою съ Ловеласомъ; къ томужъ соглашается она во всемъ съ дядею твоимъ Антониномъ; и для поданія дочери своей примра не возметъ никакъ твоей стороны, какъ бы она ни была справедлива.

Но угадаешь ли, любезная пріятельница! чемъ ласкаетъ себя старой сей проповдникъ, а имянно, дядя твой Антонинъ частыми своими къ намъ посщеніями? Между имъ и матерью моею примчаю я нкоторыя тайности, и часто вырываются у нихъ на лиц небольшія улыбки. Осыпаютъ другъ друга похвалами въ порядочномъ смотрніи домашняго хозяйства; жалуются на лность и нерадніе служителей. А между сими жалобами, похвалами и восклицаніями бросаютъ другъ на друга иногда нжныя и страстныя взоры. Часто въ разговорахъ своихъ доходятъ они до такой забывчивости, что не слышатъ того, какъ я приду къ нимъ въ комнату. Признаюсь, любезная пріятельница, что сіе мн не очень нравится. Естьли бы не знала я, что сей застарлой женихъ столько же требуетъ времяни на то, чтобы ршиться вступить въ супружество, сколько они полагаютъ жить вмст, то подняла бы за сіи посщенія шумъ, и предложила бы матери моей г. Гикмана, какъ такого человка, которой для нее гораздо пристойне. Недостатокъ въ лтахъ дополняетъ онъ своею важностію. И естьли ты не будешь меня бранить, то скажу я теб, что происходитъ между ими нкотораго рода жеманство, а особливо когда сей человкъ надясь на благосклонность къ нему моей матери начинаетъ беспокоить меня вольными своими разговорами.

Ты говоришь мн, что мысли твои не заняты никмъ другимъ ни мало, какъ въ томъ подозрваютъ тебя многія. Какая была нужда дать мн поводъ думать, что въ прошедшей мсяцъ было такое время, которое было сколько нибудь благосклонно сему другому, и племянница имла причину благодарить дядей своихъ за ихъ терпніе?

Однакожъ оставимъ сіе. Меня теб не должно опасаться; и на что ты скрываешь отъ меня свои чувствованія? Сокровенность возбуждаетъ всегда любопытство.

При семъ позволь теб признаться, что вс твои родственники очень дурные политики; и не понимаютъ того что противоборствуя ему такъ усильно сражаются въ его пользу; и я бьюсь объ закладъ, что Ловеласъ не смотря на все его уваженіе и тщательность провидлъ гораздо дале, нежели въ томъ осмливается признаться. Однимъ словомъ, предузналъ онъ что поступки его гораздо больше здлаютъ ему пользы нежели самъ онъ своею особою. Не говорила ли ты мн нкогда сама, что нтъ ничего проницательне любовничья самолюбія, по тому что часто можетъ показывать ему то чего нтъ, и не открывать ему того, что есть въ самомъ дл; а въ Ловелас не безъ самолюбія.

Наконецъ, любезная пріятельница! изъ всхъ его поступокъ и чувствованій примчаю я, что онъ видлъ гораздо больше меня, гораздо больше нежели ты то себ воображаешь, и гораздо больше нежели ты видишь сама; ибо въ противномъ случа не преминула бы ты меня о томъ увдомить.

Уже для успокоенія его вразсужденіи полученныхъ имъ обидъ и досадъ возобновляющихся ежедневно, вошла ты съ нимъ въ особливую переписку. Знаю, что во всхъ твоихъ письмахъ не можетъ онъ хвалиться ни чемъ нимало. Однакожъ не малой важности и то, что ты къ нему писала, и согласилась получать его письма, учиненное при томъ условіе, чтобы переписка сія была потаенна, не означаетъ ли, что между тобою и имъ есть какія нибудь тайности, о которыхъ не хочешь ты, чтобы свтъ былъ извстенъ. Сію тайность нкоторымъ образомъ составляетъ онъ самъ. Такая благосклонность не подаетъ ли любовнику вида сердечнаго дружества? не удаляетъ ли также и фамилію на довольное разстояніе?