12 еще

13 меньшее зло: надо было будить ее самолюбие, звать к труду,

14 искать пищи

15 и готовить новую пищу, быть на

242

страже ума,

1 пока он переваривает заданную пищу.

2 Там сердце вдруг томится чем-то, не пустотой, нет, а требует нового, иногда небывалого фазиса жизни,

3 воображение напевает таинственным голосом, и она вслушивается

4 в этот голос, сердце ищет этих звуков около себя

5 – и ему опять задача отыскивать

6 ключ

7 к периодической скуке, к этим порывам к чему-то, куда-то, и не всегда помогали ему физиологические объяснения, и нервы не всегда оправдывали

8 в ее глазах явление.

9 Надо было творить, и он, как художник, как мыслитель, созидал ей разумное, полное значения бытие, ткал ей существование, как Пенелопа, и распускал опять ткань. ‹л. 184 об.›

Она любила детей по природе и по сознанию, как долг.

10 Но просидев долгие часы

11 у колыбели

12 и отходя, она искала усталым

13 взглядом Карла, и

14 потом взгляд этот блуждал вокруг и искал – не кого-нибудь, а еще

15 чего-нибудь. Карл караулил этот взгляд и обращал его от детского долга на другой какой-нибудь

16 уже готовый долг жизни, бравший столько же часов, созданный или по крайней мере открытый

17 им.

18 Задумывалась она над явлением,

19 он вручал

20 ей ключ, томила ли ее глухая грусть, он дорывался до дна и подводил

243

ее к источнику и потом возводил и то и другое в идею и правило. То, что он прежде кидал ей беспорядочно, теперь приводилось в строгую систему – и жизнь ее

1 текла, постоянно сопутствуемая идеею и согретая

2 теплотою любви, в которую они оба верили и которой были достойны. Вера в случайности, туман – всё исчезало, и галлюцинаций в жизни не было. Светла, проста, разумна и свободна открывалась перед ней жизнь, и она, как будто в прозрачной воде, видела в ней каждый