— Если б я могла, то выступила бы вместо тебя. Но я всего лишь полукровка. А по законам апрэ только чистокровный эмпат имеет право заступиться за осужденного. — Эмпатия опустила голову и машинально начертала на земле какой-то символ. — Кетару не позволят родители… а Леста слишком стара для сражений… Прости.

Вдалеке послышался звук приближающихся шагов. Слабо улыбнувшись на прощание, Эдель шагнула в сторону.

— Каковы мои шансы выжить в этом поединке?

Она не ответила. Но по ее безнадежному взгляду я поняла, что обречена.

Как только она скрылась в темноте, я вернулась к подстилке и притворилась спящей. Сквозь опущенные веки увидела стражника, подошедшего проверить наличие пленницы в камере. Я его не разочаровала. Несколько секунд потоптавшись на месте, он повернул обратно.

Утром от тревожного сна меня разбудил знакомый визг феникса. Взлетев на узкое окно-бойницу, он методично постукивал клювом по решетке и жалобно повизгивал. Прутья решетки были слишком частыми, а мой птенец изрядно покрупневшим, так что проникнуть в камеру ему не представлялось возможным.

— Феня, слава Богу! Ты вернулся!

Услышав голос своей хозяйки, феникс еще громче завизжал. Пришлось быстро успокоить его, пока на пронзительный звук не сбежалась вся стража Ирриэтона.

— Королева передала мне письмо?

В ответ он разорвал клювом веревку на лапке, к которой было прикреплено послание, и протолкнул его между прутьев. Где-то с пятой попытки мне таки удалось допрыгнуть до окна и схватить письмо.

В нем содержалось всего несколько фраз. Теора сообщала о своем решении самой приехать в Драгонию и поговорить с Владыкой.

— Давно пора, — недовольно проворчала я. К тому времени как она переступит границы Темного королевства, мой труп успеет превратиться в симпатичный скелетик.

Птенец тихонько взвизгнул, напомнив о себе.

— Феня, сейчас ты отнесешь это письмо близнецам. Или Лориэну. Но только так, чтобы тебя не заметили.

В знак согласия птенец взмахнул крыльями.

Я начала осматривать камеру в поисках чего-нибудь, чем можно было бы писать. Нужно успокоить друзей. Вряд ли Дорриэн потрудился сообщить им, где я, а Эдель возможн не удастся к ним попасть.

Найдя в куче мусора небольшой уголек, я написала ребятам несколько слов на обратной стороне письма Теоры. Закинув его наверх, подтолкнула сверток к Фене. Истошно закричав на прощание, он улетел.

Тот день тянулся для меня мучительно долго. Два раза заходил тюремщик и приносил поесть. Ни Эдель, ни Феня так и не вернулись. Может, у ребят не было возможности ответить мне или стражники заметили феникса.

Когда тюремщик зашел во второй раз, я упросила его принести мне одеяло. Было ужасно холодно. К вечеру я не чувствовала ни рук, ни ног. В ответ на просьбу захватить с одеялом свечу и книгу, стражник покосился на меня как на полоумную. Видимо, заключенные у них никогда и ничего не просили. Что-то пробурчав себе под нос, он вышел, но вскоре вернулся с двумя одеялами и остальными выклянченными мною предметами. На мой вопрос, не влетит ли ему за нарушение тюремных правил, стражник коротко ответил, что получил разрешение у начальства.

Постелив одно одеяло на солому, а другим укрывшись, я устроилась поудобней и облегченно вздохнула. На душе сразу стало спокойнее и теплее. Быть может, я все драматизирую? Вполне возможно Дорриэн действительно остынет и отпустит меня. Даже если погонит из Драгонии, расстраиваться не буду. Что могла сделать, я уже сделала. Если он хочет разрушить свой мир, то это его дело.

Решив не думать о плохом, сосредоточилась на чтении. Книга оказалась обычным женским романом. В ней рассказывалась история любви молодого эмпата к прекрасной эльфийке. Фу! Как же меня достали эти эмпаты и эльфийки! Даже не дочитав первую главу, я отбросила книгу и, накрывшись одеялом с головой, крепко заснула.

Разбудил меня звук отпирающегося замка. Сперва не сообразив, что это происходит не во сне, я еще больше натянула на себя одеяло, не желая возвращаться в реальный мир.

Но услышав голоса, вынуждена была подняться. Протерев заспанные глаза, посмотрела на своих гостей. Точнее гостя.

— Свободен.

Тюремщик с поклонами удалился, оставив меня один на один с самым опасным и не предсказуемым вампиром Драгонии.

Владыка внимательно осматривал меня, не спеша говорить, зачем пришел. Я села на подстилке, не собираясь вставать и кланяться ему, как того требовали правила этикета. Не заслужил. Некоторое время мы изучали друг друга, словно два врага, готовые сойтись в смертельном поединке. Пока только в словесном.

— Ты решил навестить меня и поинтересоваться моим самочувствием? — Мне надоело терпеть на себе этот пронзительный взгляд светло-зеленых глаз.

— Твое самочувствие волнует меня меньше всего.

Кто бы сомневался!

— Тогда какого черта ты здесь делаешь?!

Эмпат изменился в лице. Если он думал, что я начну лить слезы и молить о помиловании, то глубоко ошибался. Что-что, а унижаться перед этим тираном я больше не собираюсь. Решил убивать, так пусть убивает!

— Ты забываешься, посланница! Не я, а ты сейчас находишься в плену и обвиняешься в предательстве. Не хочешь ничего сказать в свое оправдание?