Старейшина ушел, оставив меня наедине со своими демонами. Завтра я убью ее. Другого исхода быть не может. Или поддамся и позволю убить себя. Но и в этом случае Нарин будет казнена. Заступиться за нее некому. Эдель не позволят старейшины. Она полукровка. Воллэна нет. Да и не согласился бы я сражаться с сестрой или лучшим другом. Хотя насколько он мне друг нужно было еще проверить. Ничего, когда Воллэн вернется, я с ним разберусь.

Сегодня рано утром в комнате эльфа поймали феникса. Мальчишка как раз дописывал послание Волу, умоляя того как можно скорее возвращаться в Эсферон. Догадываюсь, кто им рассказал об отъезде советника. Эдель, проныра! Она тоже пыталась взять в почтовой башне феникса. Хорошо, что я предугадал ее действия и приказал не выпускать из Ирриэтона ни одной птицы. В замке их около двадцати. Вместе с моим. И даже если бы кто-то отправил феникса за советником, тому ни за что не успеть вернуться вовремя.

Я потушил огонь в камине. Нужно выспаться. Иначе завтра я просто не встану. Но уснуть так и не удалось. Мысли о девчонке не давали покоя.

Спустившись в сад, я прошелся по лабиринту, наслаждаясь ночной прохладой. Нужно было сообщить ей о решении старейшин. Может Арон прав и мне следует допросить девчонку. Она ведь хотела тогда объясниться, но я ей не позволил.

Войдя в камеру, увидел спящую Нарин закутавшуюся в одеяло. Рядом валялась открытая книга. Чем больше узнаю посланницу, тем труднее мне становится ее понимать. Ей грозит смерть, а она книжки читает и спокойно дрыхнет. Ненормальная!

Проснувшись, Нарин глянула на меня как на кошмарный сон. Я шел с одной целью — сообщить о вынесенном приговоре и задать пару вопросов. Но при виде нее все мысли будто вымело из головы. Мы были знакомы всего несколько недель, а мне казалось, я знал ее целую вечность. Но как видно плохо знал. Из оцепенения меня вывел ее голос. Решила мне дерзить?! По правде сказать, я не ожидал подобного. Слезы, мольбы, заверения в невиновности, но вот так нагло спрашивать, что я здесь делаю. На такое способен только разочаровавшийся в жизни самоубийца или сумасшедший. Нарин определенно принадлежала к последним.

— Не хочешь ничего сказать в свое оправдание?

Она и не собиралась оправдываться. Избрала тактику нападения и упорно ей следовала.

— Что с моими друзьями?

Только сейчас я заметил в ее голосе тревогу. Решив сбить с нее спесь, я ответил, что их судьба еще не решена. Девчонка заскрипела зубами от бессильной ярости.

— Даже не думай причинять им вред! Слышишь?!

Она еще и угрожать решила!

Мне вдруг стало смешно. Принимает меня за полного идиота. Они ничего не знали! Да по их перепуганным лицам все было ясно видно, а после просмотра я узнал много чего другого о нашей посланнице! Хотя мальчишки и пытались очистить сознание во время допроса.

Меня охватила злость. Какого демона я должен выслушивать этот бред!

— Как же ты меня разочаровала, посланница…

Она дернулась, будто ее обожгло огнем. Извернувшись, Нарин попыталась высвободиться, но ей это, разумеется, не удалось.

— Думаешь, я бы согласилась стать твоей любовницей?

А ее бы спрашивали? Или она забыла, что здесь в Драгонии находится полностью в моей власти!

— …который способен с легкостью убить или сделать сумасшедшим!

Монстр! Зачем она это сказала?! Думает, я не трону ее? Я ненавидел, когда кто-нибудь напоминал мне об эгнотонезии. И сейчас у меня возникло непреодолимое желание поднести руки к ее голове и покончить с девчонкой раз и навсегда. Тогда бы не пришлось устраивать весь этот спектакль с апрэ. Понимая, что еще мгновение, и я не смогу себя контролировать, я разжал руки и выпустил ее. Пусть лучше умрет своей смертью, чем будет мучиться долгие годы.

Посланница отпрянула и, дрожа всем телом, прислонилась к стене. Полностью совладав с собой, я вынес ей приговор и поспешил уйти, будучи не в состоянии находиться рядом. Сердце разрывали на части противоречивые чувства. И я не мог понять, чего во мне было больше: чувства ненависти или того другого, в котором я боялся признаться себе. Судьба ее была решена. Также как и моя. И в ней не было места для посланницы.

Нарин

Меня вели темными коридорами подземелья навстречу последнему дню. Ни страха, ни надежды в сердце не осталось. Их унесли потоки слез. Я шла, не чувствуя своего тела, готовая ко всему. Даже к смерти.

Остаток ночи просидела, закутавшись в одеяло, и вспоминала прошедшие недели. Та жизнь в моем мире осталась где-то далеко, словно окутанная плотной завесой тумана. Ни о чем случившемся я не жалела. Что было, то было. Только горечь от предстоящей разлуки с друзьями сдавливала грудь. Мне даже не дали возможности попрощаться с ними! А Воллэн! Он ведь ни о чем не знает. А когда вернется в Драгонию, меня уже не будет. Стоило признать, я сильно привязалась к ним. Да и к этому миру. Не знаю, если бы мне выпал шанс вернуться домой, смогла бы я покинуть Этару?

Мы вышли из подземелья. Я полной грудью вдохнула свежий воздух и размяла затекшие мышцы. Как же все-таки хорошо в Драгонии! Несмотря на то, что солнце здесь не частый гость, природа королевства эмпатов забирала себе все страхи и переживания, унося их прочь с легким осенним ветерком. Дождя не было, но клубившиеся тучи могли в любой момент послать на землю очередной ливень.

Меня привели на небольшую поляну, окруженную тонкой полосой леса. Значит, по подземелью мы прошли за городские стены и сейчас находились недалеко от Эсферона. Вдалеке виднелись грозные башни Ирриэтона. Устремляясь вверх, они терялись в вышине, разрывая своими острыми шпилями небо.