Меня удивило, что я могла думать так о человеке, которого так долго боготворила. Уж не начинаю ли я смотреть на него глазами моего мужа?

Я с нетерпением ожидала известий из Брюсселя и была в восторге, узнав, что Анна и моя сводная сестра, маленькая Изабелла, направляются туда.

В этом была заслуга короля, поскольку сам парламент никогда не позволил бы Анне жить с отцом, опасаясь, что он станет пытаться обратить ее в католичество. Уж не ослабел ли фанатизм в Англии, подумала я, хотя до меня по-прежнему доходили слухи об арестах и казнях людей, оговоренных Тайтусом Оутсом. И мой отец по-прежнему находился в изгнании. Но то, что Анне позволили посетить его в Брюсселе, казалось мне все же добрым предзнаменованием.

Когда они туда прибыли, они захотели повидаться со мной, и мне удалось убедить мужа разрешить встречу, хотя это опять был неофициальный визит, поскольку Уильям не желал никакой шумихи вокруг пребывания моих родных в Голландии. Он не без оснований опасался, что в Англии это многим не понравится.

Мой муж оказался в сложном положении. Он был уверен теперь, что я буду королевой и он разделит со мной трон, как мой супруг. Но нет, не как супруг. Если бы я стала королевой, он настоял бы на том, чтобы стать королем. В конце концов, ведь у него были и свои собственные права. Но ему приходилось помнить о важности моего положения. Он и в самом деле немного изменил свое отношение ко мне, с тех пор как я стала проявлять твердость.

Итак, я желала увидеть свою семью, и он не мог отказать мне в этом. Причем он не желал еще и слишком явно выказывать свои честолюбивые устремления. Так что ему приходилось действовать осторожно.

Анна и Изабелла прибыли, и он приветствовал их достаточно тепло. Я была вне себя от радости. Мы целовались и обнимались, вместе проливая слезы. Все Стюарты склонны к сентиментальности.

Правда, возникло одно осложнение. Анна привезла в своей свите Сару Черчилль, а поскольку Сара отказалась расставаться со своим мужем, полковник Черчилль тоже должен был быть включен в свиту.

Анна вырастала. Ей уже было почти столько же, сколько мне, когда вышла замуж. Пока еще для нее никого не выбрали, но ее это совершенно не волновало. Она обожала Сару, была ей абсолютно предана. Только и слышно было «Сара говорит это…», «Сара делает это так…». Мне это надоело. Анна была неспособна принять без подруги даже самое простое решение. Да и вообще сестра была слишком ленива, чтобы решать что-либо.

Сара заметила мое неудовольствие, но она была слишком властной, чтобы подчиняться кому-либо. Она и своим мужем пыталась управлять так же, как Анной. Увидев их вместе, я была изумлена: казалось, он был рабски ей предан.

– Сара такая умная, – сказала Анна. – Я не удивляюсь, что он стал ее рабом.

– Не пытается ли она поработить и тебя? – спросила я.

Анна близоруко прищурилась на меня:

– Как она могла бы? Она моя фрейлина и во всем предана мне.

Моя милая простушка Анна; она не изменилась. Она со своей обычной готовностью во всем уступала Саре, хотя я заметила, что Сара, будучи осторожной по природе, никогда не выражала своих пожеланий в форме приказов.

Однажды Анна сказала мне:

– Сара находит, что принц обходится с тобой не так, как следует.

– Вот как?

– Да. Она говорит, что на твоем месте не потерпела бы этого.

– Это очень дерзко с ее стороны.

Анна хихикнула:

– Сара всегда была дерзкой. Что ж, такова, какова есть! Никому ее не обойти. Она говорит, что ты наследница английского трона, более важная особа, чем он и…

– Наш дядя король проживет еще долго, как и наш отец. Мой муж – принц и штатгальтер Голландии, а ты или я сможем унаследовать корону, только если у нашего отца не будет сына.

– Сара считает, что народ Англии не примет нашего отца и даже его сына.

– Если Сара такая умная, какой ты ее считаешь, пусть лучше занимается своими собственными делами, а высочайших особ предоставит самим себе.

– Мэри, – в недоумении воскликнула Анна, – неужели тебе не нравится Сара?

– Я нахожу, что Сара Черчилль слишком много на себя берет. Ей следует помнить свое место.

Я знала, что она передаст мои слова Саре и что той они не понравятся. Я была очень довольна.

В другой раз Анна сказала:

– Сара считает, что Элизабет Вилльерс слишком заносится.

С этим я была согласна, но промолчала, и Анна продолжала:

– Сара думает, что у нее на это есть причина.

– То, что происходит в моих апартаментах, не касается Сары, – сказала я. – Было бы неплохо, сестрица, если бы ты объяснила ей, что, если она затеет какие-нибудь интриги в моем придворном штате, может оказаться необходимым отослать ее домой.

Анна посмотрела на меня изумленно:

– Отослать Сару! Ты этого не сделаешь!