– Б-р-р! Я совсем запуталась! То есть главное я поняла, но – как все это проделать? Как мы будем прививать публике отвращение к бывшей народной артистке?

– Терпение. Однажды будущий космонавт Гагарин набросился на конструктора Королева с вопросом: «Когда же я, наконец, полечу в космос?» «Вы узнаете об этом своевременно!» – ответил Королев. Так и мы с тобой своевременно будем нажимать на кнопки народного отвращения. В строго определенном порядке. Давай-ка закажем по порции маринованного папоротника, и ты мне расскажешь о дерзких планах твоего продюсера! Эй! Выше нос! Драка начинается! Мы вписались! Официант, пожалуйста, порадуйте нас!

Уже в гардеробе, после того как мы слопали каждый по две порции вкуснейшего папоротника, а я разболтала Никитосу о сроках сдачи альбома, его презентации и предстоящем гастрольном туре, мое любопытство пересилило. Понизив голос, я спросила его:

– А чем занимается этот твой… Серега?

– Работает у меня в фирме. У него очень ответственная должность, – Никита тоже сбавил громкость, несмотря на то что Серега зашел в туалет и не мог нас слышать, – он – Postman! Доставляет особо важные послания! На ягодицах.

– М-м-м, – многозначительно промычала я, так и не уяснив себе истинный масштаб Серегиной деятельности.

Ну уж нет… это не бразильский карнавал… Дурачок! Ну, какая инаугурация? Кого?! Обычная московская вечеринка, такие в Москве и за МКАДом проходят по десятку на день… Ничего особенного. Вот люди пьют, вот выясняют отношения, вот целуются… ага! Тут есть смешной кадрик… не буду тебе называть ее имя, все равно ты не знаешь, а в России она – довольно известная певица. Пошла на сцену поздравлять, не справилась с управлением… платье сползло, и восхищенным взглядам присутствующих явилась… явилась… где же эта фотка? Ага! Вот! Явилась обнаженная грудь! А как ты хотел? Чтобы на презентации моего первого и единственного альбома обошлось без стриптиза?

Я попросила Гвидо только об одном – чтобы не в «Метелице». Вся попса презентуется в «Метелице». Заколдованное место.

– Да меня самого тошнит от этого зала игровых автоматов, – успокоил Гвидо, – как ты смотришь на «Оперу», «Рай», «Мост»?

– В жопу все отстойники для насосов и блядей!

– Ну, в самом деле, не в «Тоннах» же?

– Почему?

– Из тех же соображений, по которым слили «Метлу». Слишком много презентаций. «Тонны» – «Метла» для рокеров…

– Резонно… «Gasgallery»?

– Плохие кондиционеры и дурацкая проходная! «Техника молодежи»?

– Слишком маленький. «Солянка»?

– Там и без нас хорошо. Они в своих темах, тем более – у них перерыв до марта. «Б2»?

– Там пахнет сараем.

– Тебе не угодишь! Давай оставим клубы и снимем кабак. Что скажешь?

– А какие у нас кабаки? Я почти не хожу…

– Много хороших… «Турандот», «Индус», «Барашка», «Перрон»…

– Вот! То, что надо!

– «Перрон»?

– Да нет же. Вокзал! Железнодорожный вокзал! Давай снимем зал ожидания на каком-нибудь красивом вокзале! Представляешь, публика будет слушать мои песни и смотреть на отъезжающие поезда. Они будут жевать роллы и думать о том, что там, за горизонтом, куда убегают рельсы, есть другая жизнь, другие города, другие люди… Романтика! Москве давно пора выходить за пределы Москвы. Хотя бы взглядом. Представляешь, напечатаем приглосы в виде ж/д билетов, будем разносить глинтвейн в граненых стаканах с этими железнодорожными подстаканниками, танцовщицы будут отплясывать в униформе проводниц…

– Ты – адская маргиналка! Признайся-ка, – он смотрит на меня внимательно, с прищуром, и я слегка бледнею – вдруг он догадался? – Признайся, ты решила разорить меня?

– Да! – честно отвечаю я и чувствую огромное облегчение оттого, что могу не врать. Он заслуживает того, чтобы ему говорили правду. Гвидо смеется.

– Пожалуй, вокзал мы пока не потянем, ни по материальным, ни по идеологическим соображениям… но ход твоих мыслей мне нравится. Решено, ма шер, мы не пойдем в клуб и не пойдем в кабак.

В итоге то, что ты видишь, происходило в Дельфинарии. От входа по всей территории расставили поддувные машины, к которым прикрепили здоровенные языки шелковой материи голубого, бежевого и салатового цветов. Всё вокруг, по замыслу, должно было подчеркивать темы песен. Языки шелка колыхались, трепетали на ветру, будто поддразнивая небо. Девушки в костюмах русалок, встречая гостей у входа, раздавали им разноцветные маркеры и предлагали оставлять любые рисунки на наших шелках. В пресс-релизе было сказано, что после презентации мы соберем все шелка, разрисованные гостями, и нашьем из них концертные костюмы для первого тура.

Перед началом веселья – рабочий момент – короткая пресс-конференция. Гвидо организовал ее собственными силами, не привлекая эти одиозные пиар-агентства, которые умеют только рубить деньги за примитивные коммуникаторские операции. А в результате – напротив артистки – те же самые журналисты, что и всегда, перед всеми остальными. Мы с МэйнМэном вдвоем устроились за столом ответчиков. Прессы собралось человек сорок, три телекамеры Гвидо пришлось проплатить, еще три включились под гнетом альтруизма и собственного хорошего вкуса.