Шрифт:
В глуши лесов, по тропе безвестной
С тобой идем мы, и сумрак нем.
Ужель безответны и чужды всем?
Дохни лишь слово:
Им нет покрова.
О слово вещее, слово — сила,
О мысли членораздельный звук!
Ты всю вселенную допросило.
Познанье — мощь наших слабых рук.
Из тьмы былого
Спасло нас слово.
НА ДРУГОЕ УТРО
Резво вихрятся дымы над белыми крышами.
Я внимаю их песне, все ими томимый.
И все утро плывут они, мне только слышимы, —
Дымы, дымы!
Накануне был пир, упоение младости
— Все плывут предо мной, все плывут небеса —
Были чудные речи, и жгучие сладости,
И созвучия без конца…
Мне друзья повстречались в моем одиночестве.
Я беззвучно приветствовал странный союз.
Но отрада была только в смутном пророчестве:
Навсегда им упьюсь.
Наконец все смутилось в безумном веселии:
Голоса были дики, разнузданы речи.
Что за бред роковой после вдумчивой келий —
Эти темные встречи…
Здравствуй, бледное утро в простых одеяниях,
Вейтесь, вольно мечтательны, дымы седые!
Я пред вами во прахе, в немых покаяниях:
Нет, не мы, а вы — молодые.
Январь 1899
В УЕДИНЕНИИ
Что начну отныне? Грустно и безмолвно
Предо мной лежит широкий зимний путь.
На водах соловых — ноющие челны.
Не хватает духу на себя взглянуть.
Много опустело, много погребенных
Под широким сводом, в глубинах души.
Постепенно смолкло все в сугробах сонных:
О, так погоди же: дальше не спеши…
Это — строгий миг немого созерцанья.
Усыпи порывы, смутно не хмелей.
Притаи дыханье, собери вниманье:
Испытуй минуты тише и смелей.
Январь 1899
БЛЕДНАЯ ВЕСНА
Все в той же мудрости бесстрастной
Проходят жизни годы, дни.
В. Г.Сквозь тусклый, теснящий туман
Бредет сиротинка-весна.
И смутен мой день, как туман,
И юная участь смутна.
Убогие стены хранят
Молчанье и тихий свой плен,
Вперед никуда не манят,
А только в былое меж стен.
Немые свидетели слов,
И звуков, и мыслей живых,
Немые хранители снов —
О, все схоронилося в них.
И вот, когда в будущем нет
Блестящих предчувствий и снов,
Весны еще призрачен свет,
Не стало путей ни основ —
Я в вас только, стены, ищу
Отзвучия бывших тревог.
Не верю дневному лучу
И счастью опасных дорог.
В покоев родных глубину,
Под сень этих стен удалюсь.
Быть может, я встречу весну,
Но с ней никогда не сольюсь.
Ужели ж и мне неминуемо
Не век безопасно взирать,
Как все это племя волнуемо
И рвется вперед умирать?
Пока — на земле я божественной.
За тлю я не продал всего.
Ужели ж для жизни естественной
Отвергнуть и мне торжество?
В прекрасном бесплодном гадании
Проходят недвижные дни.
Но счастий или страданий
Не будет — что ни мани…
О постоянные ограды
Моих далеких дней и лет,
За все, за все вы мне награды:
Я вашей верностью согрет.
А сколько гордости сокрыто
В протекших чувствах и речах,
Как много неги ядовитой
Во всех струилося вещах!
Приди, смиряющим дыханьем
О новая весна, повей!
Иссякли позывы к исканьям:
Душа безмолвней и живей.
26 марта 1899
И недолго победные звуки
Мне звучали в морозные дни.
Опустилися жадные руки.
Я — один меж людской толкотни.
Это все ведь не песнь возрожденья:
Это все еще — внутренний жар.
Не познать ему освобожденья,
Не уйти из-под дремотных чар.
На полуслове прерваны слова.
Дохнула жизнь, снесла листву густую.
Иду я… непокрыта голова…
Куда глаза глядят, в страну пустую.