Шрифт:
Меховые малахаи
(Я. Сибирь)
Вещь я вижу только когда я на нее смотрю. Никакого «бокового зрения» — полная слепость (на быт).
Мур — 5-го февраля 1930 г.
Волнение — это когда беспокоишься: когда не придет никто — или придет.
Мур — 8-го февраля 1930 г.:
— Ты же ничего не видишь!
— Я — ушами вижу!
(Отсюда мое, в поэме: — ушами — видь! [61] )
61
Из главы «Выход» поэмы «Перекоп».
— Я спрошу в Бианкуре у трактора — он мне скажет где тот серый проклятик. («Limousine grise», [62] увезшая <фраза не окончена>
— Мура, прекрати свои глупости с табуретом!
— Это не глупость, это опасность.
— Скорей! Скорей, Мур, а то солнце уйдет — и мы останемся!
(Одевая, бормочу какие-то стихи) Мур: — Только не думайте, что Ваши стихи остановят солнце!
62
«Серый лимузин» (фр.). Речь идет о машине похитителей А. П. Кутепова.
(NB! Об Иисусе Навине — не знает.)
Мур — 14-го февраля 1930 г.:
— А я ведь подымаюсь, когда неподвижно стою.
(Тихо, за супом)
Два вида религиозности:
Столпник — и хлыст.
Столпниц — нет.
Хлыстовки — все.
(NB! не стихи! Нечаянно — в столбец.)
(— Эта запись — явно по ассоциации с Муриным глубочайшим и нечаянным словом: — А я ведь подымаюсь — когда неподвижно стою. (1938 г.) Не нечаянным, а — физически-наблюдательным!)
В ответ на приглашение в гости — нашего доктора — на день рождения его девочки — «и мальчики будут, и девочки…»
— Спасибо! Я девок-то — не очень люблю!
(Девок никогда не слышал, словоизобретение — из чистой ненависти, чтобы не сказать девочка (ласкательное).)
— Я возьму сучок и буду сучком пилить по дереву.
(Сучок — смычок. Представление о скрипке.)
Письмо Мура
Мёдон, 20-го февраля 1930 г.
Милый папа! Я Вас очень люблю, поджидаю давно. Хорошо живу, целый день наигрываюсь, только простуженный. Я был у зубного врача в гостях, много там веселых гостей было, едемте, дети, туда поскорей, я ел и играл. Мне понравился один мальчик, одетый в белое — в черные штаны и в белую куртку, большой, у него в кармане был свисток, я посвистел немножко.
Я с дядями разговаривал — о стихах, о машинах, о всем. Там скрипач был, играл на скрипке, а я не танцевал. Сейчас лежу я на Вашей кровати и играю, со мной на кровати Мамынта, Barnrn (Бараручка!) и Мумсик.
Милый папа, спасибо за подарки. До свиданья, па — а — па! (громко, во весь голос, с оборотом на окно) Люблю Вас. Меня Мура зовут.
— Я не люблю, вообще, колокола…
— Почему? Что ты чувствуешь, когда слышишь?
(Задумчиво) — Черти кажутся… (восторженно) — Чортовы кулички кажутся!
— Ты рад, что мы весной пойдем в Зверинец?
— Но мне ведь там исповедоваться нужно!
— Кому?
— Зверям-батюшкам — грехи говорить.
(Конец февраля 1930 г.)
— НАЗАД, КРОХОТНАЯ ИСТАСКАННАЯ ЗАПИСНАЯ КНИЖКА,
несколько записей, а то в разрухе переезда — пропадут —
Кажется — лето 1924 г., Иловищи, Чехия
…Вереницею комнат, где жил и маялся —
Жизнь, ужель предстанешь в последний час?
(…где н'e жил: маялся!)
Души, души неуживчивые!
Губы, губы неотзывчивые!
Поля в снопах, слепят
О, мое солнышко, моя звездочка!
Я тебя выхотела из воздуха!
(NB! Будущему Муру — родился 1-го февр<аля> 1925 г. — еще очень будущему, очень воздушному Муру!)
Да будет свет.
Да будет сын.
Стихосложение взяв за правило —
Я тебя выхотела: составила