(из чего — всего — и т. д. — и после перечисления:)

Чье собирательное — любовь

…я тебе буду — Русью

Матерью, Родиной и Москвою

Из письма (кому??) [63]

Я не хотела Вам писать и не думала о Вас, но А. [64] так хорошо рассказывала о Вас, что вспомнила Вас живым, прежним, и мне сделалось жалко Вас — всем жаром жалости, как я одна умею жалеть.

Вы виноваты передо мной — глуб'oко — минуя всё — пишу Вам — тому — почти год назад

(оборвано)

Время и молчание работают, чувствую Вас враждебным, а не моим уже — ни одной песчинкой Вашей песчаной (не пустынной! песчаной — говорю о составе) души. Я Вас уступила, я (брезгливо) отстранилась. С самого Вашего отъезда по сей (сентября) день — постепенное нарастание обвинительного акта

(оборвано)

— А того зверька помните, шуршавшего в кустах? Это был тритон — или саламандра — «гений этих мест» (dieu des lieux [65] ) — подслушивавший и шумом покрывавший тайну.

…Обозрев всё назад — слишком близки, чтоб рваться, слишком далеки — чтоб слиться. Ни дали, ни близи, на расстоянии руки. Стихам тут нечего делать.

Милый друг, Е. О., уезжая всё-таки передала мне Ваше наставление: не быть столь быстрой в своих суждениях о людях и не столь легко- (-мысленной? весной? верной? Половина слова так и осталась в воздухе — из-за моей реплики.)

И вот, объявляю Вам, что мне на днях исполняется 30 лет (NB! 26-го сентября по старому) — и что эти слова я слышу уже с трех, и что это совсем безнадежно.

И относя эти Ваши слова вовсе не к Я<ковле>ву [66] (которого Вы от меня (!!!) защищаете), а к Вам самому, мой друг — говорю Вам, что все-таки ни о чем не жалею: ни о своей быстроте, ни о своем легко- (мыслии? верии? любии?) и никогда бы не променяла этих своих свойств — хоть было бы сотни вас! — на их обратное.

Будьте счастливы, дружочек, и ищите себе кого-нб. на 15 лет моложе и на целую меня — меньше.

Тогда Ваши добрые советы м. б. и принесут — прок и плод.

МЦ

16-го сент<ября> 1924 г.

Другой отрывок:

— Письму буду рада, но только как необходимости Вашего вздоха (Вам — воздуха).

Дышите в меня! — вот моя формула взамен: — Дышите мной! (а я — что буду делать?!)

Дышать другим — задыхаться.

МЦ

— Я не верю стихам, которые — льются. Рвутся — да!

«Любить». Точно это что-то отдельное, какое-то занятие, точно вообще кроме что-нб. делаешь!

Souvienne vous de celuy `a qui, comme on demandoit `a quoy faire il se peinoit si fort en un art qui ne pouvoit venir `a la cognoissance de gu`ere des gens, — «J’en ay assez de peu», r'epondit-il. «J’en ay assez d’un. J’en ay assez de pas un».

Montaigne — случайно нашла в словаре, одна в В<оле> Р<оссии>, возле холодного самовара. — Подарок на всю жизнь. [67]

Переписка с Алей на каком-то чтении:

Я: — Что ты чувствуешь к этой Оле — и что о ней думаешь? Напиши.

Аля: — Глупая, сумасшедшая, увлекшаяся обыкновенная барышня.

Я: — Чистая и нищая духом дура. Умилительная, но противная.

…Рисуй, но мелко.

(Дальше, в записной книжке, целая страница мельчайших бесов.)

Отрывок письма:

(Мелко-мелко, почти стерто, предельно-сокращено, местами — одни буквы, с трудом, с трудом, с трудом разбираю. Разгадываю — но я всё та же, и то же бы написала — и так же бы написала — если бы не седые волосы, которые я нарочно не крашу — чтобы не было таких писем: этой безумной, глубоко-бессмысленной и неизбежной — боли.)

Я сегодня рассталась с Вами, как с родным, хочется верить — навек родным. (А навек и навеки — разное: навеки — на все века, навек — на мой век, что, иногда — очень коротко. 1938 г.)

Когда мы сидели рядом в трамвае, меня прямо залило этим чувством нерушимого родства. «Несмотря ни на — всё». (Помните, Вы всегда смеялись, подсказывали — что, а я — настаивала, отстаивала.)

Дружочек, Вы хотели быть со мной как с другими, а я хотела быть с Вами как с ни-одним — вникните — каждый хотел своего — и дважды сорвалось.