– И на то, чтобы зачать ребенка, – прошептала я.

– Надеюсь, надеюсь. Доброй ночи, детка.

– Доброй ночи, дорогой. – И я выключила свет.

Через мгновение Джеральд спал, как убитый. Бедняга, он действительно умаялся после долгого перелета, да еще разница во времени. Он прилетел вчера ночью, и несмотря на усталый вид, уехал утром в банк.

Естественно, что усталость настигла его днем. Она свалила его к вечеру, и он уснул в машине, когда я везла его сюда, в наш загородный дом в Олдингтоне.

Я лежала рядом с Джеральдом в темноте, пытаясь уснуть, но голова работала, не переставая. В основном она была занята Джеком. Я люблю брата и знаю, что он любит меня; в детстве он присматривал за мной и всегда был моим защитником. И несмотря на его смехотворную влюбленность в Вивьен, я уверена, что он всегда будет на моей стороне, когда дойдет до дела. У нас разные матери, но наш отец вырастил нас любящими и близкими людьми.

Мы многое пережили, многое повидали, когда были детьми. Мы поверяли друг другу свои горести, и я страдала вместе с ним, когда Себастьян и Сирес то и дело внушали ему, что он обязан выполнять свой долг.

В последние годы я испытываю к нему жалость. Ему так не везет с женщинами. Не удивительно, что он стал пить. Его первая жена увивалась за его отцом; вторая оказалась нимфоманкой, готовой залезть в штаны каждому мужику. А теперь он поссорился со своей подругой Кэтрин Смит. Я дважды видела их вместе и не очень-то была ею очарована.

Когда Джек сказал мне две недели назад, что порвал с ней и отослал ее обратно в Лондон, я нисколько не удивилась.

Они совершенно не подходят друг другу, и я предсказывала Джону, что они обязательно разойдутся. Она слишком интеллектуальна и высоколоба для моего земного брата.

У него, слава Богу, есть в утешение виноградники. Они доставляют ему необыкновенное удовольствие, и он радуется тому успеху, который имеет его вино. В начале этой недели он сказал мне по телефону, что никогда больше не женится, и я ему верю. И потом, если он передумает и опять сунет голову в петлю, детей у него все равно не будет. Он их терпеть не может, они его раздражают.

Следовательно, на меня в самом деле возложена задача – породить новое поколение Локов, моих собственных Локов, которые свяжут нашу семью с XXI веком. И размышляя обо всем этом, я уснула.

На следующее утро после завтрака я пошла в кабинет и позвонила Джеку в шато д'Коз. Он был рад услышать мой голос и приятно удивлен, когда я сказала, что хочу навестить его.

– Джеральд приедет с тобой? – спросил он.

– Нет, он, к сожалению, не может. Ты знаешь, его не было три недели, и теперь столько дел.

– А ты надолго?

– Всего на два дня. Мне нужно поговорить с тобой на разные деловые темы, не говоря уже о том, что я хочу тебя видеть. Я очень огорчилась, что ты отменил свою поездку в Лондон на эти выходные.

Он на это не прореагировал и сказал:

– Когда ты приедешь?

– Утром в среду. Годится?

– Прекрасно.

Мы простились и повесили трубки.

Утром в среду, как и было запланировано, я вылетела из Лондона.

Через несколько часов я ехала из марсельского аэропорта в Экс-ан-Прованс. Мы ехали через Буш-дю-Рон, и я, откинувшись на заднем сиденье, смотрела в окно и любовалась пейзажем.

Был славный весенний день. Освещенные солнцем поля, виноградники, оливковые рощи под прекрасным синим небом вызвали у меня поток детских воспоминаний, и на несколько мгновений я перенеслась в другое время.

Впервые я приехала в Прованс в пятилетнем возрасте, и помню, как меня смущали иностранный язык и новая обстановка – общительные люди, незнакомые пейзажи.

Я вцепилась в руку Джека, глаза у меня стали большими, как блюдца. Я впитывала ту новизну. Но я не испугалась. Наоборот. Помню, что при виде шато, которое отец только что купил, разволновалась, как и Джек. А когда мы приехали туда, и Джек, и я были просто поражены.

Вместе, держась за руки, мы бродили по огромному дому, рассматривая просторные комнаты, пересекая бесконечные коридоры, исследуя пыльные чердаки. Шато вызвало у нас благоговение.

В последующие годы мы прожили в шато много счастливых дней, даже несмотря на то, что Антуанетта Дилэни и Вивьен постоянно жили с нами, когда мы проводили там каникулы. Моему отцу хотелось, чтобы они жили с нами. Не могла же я, пятилетний ребенок, протестовать.

Вивьен. Что мне с ней делать?

Мэдж Хиченс предупредила меня, что она хочет взять у меня интервью для очерка о моем отце. Она, конечно, знает, что я приезжаю в Экс-ан-Прованс. Джек не в состоянии утаить это от Вивьен. Он ей все рассказывает. Он, как и отец, сделал ее своим единственным доверенным лицом. А это постоянно возвращает их в детство, в Коннектикут.