– На Рождество?

– Ну конечно. У нас всегда найдется местечко для лишнего человека. Сестры будут в восторге. Они никогда не видели настоящей принцессы. И Николаса заберем с собой.

– Но, Чарли, у вас сейчас и без меня забот хватает...

– Соглашайся, вот увидишь, нам будет весело. Кто знает, может, мы никогда больше не увидимся.

Марина посмотрела на опущенные жалюзи. Провести Рождество с настоящими свободными людьми, которые собственными силами решают свои, а не чужие проблемы. Американская семья, борющаяся за выживание. Она посмотрела на Чарли.

– Попробую уговорить Николаса отпустить меня одну.

– Как же, так он и согласится.

– Я тебе уже много раз говорила, что ты преуменьшаешь власть принцессы.

Николас согласился отпустить Марину одну, когда Чарли поклялась, что семья О’Брайанов не откроет секрет Марины до ее возвращения обратно в Нортгемптон; а также с условием, что она будет носить только джинсы, свитер и прочие не подходящие для принцессы вещи. И обязательно темные очки. Словно это было для Марины огромной жертвой!

Данни, брат Чарли, встретил их в аэропорту. Как и Чарли, он был высокого роста, с такой же дружелюбной улыбкой и свободной манерой держаться. Он повез их домой на своем пикапе, которому исполнилось двенадцать лет. Они тесно прижались друг к другу на переднем сиденье, потому что уже год в машине не работала печка, Данни собирался ее починить, когда найдет работу. Если только он вообще ее найдет. Марина не испугалась холода, так было даже веселее.

Одинаковые дома стояли вплотную, вытянувшись в длинный ряд. Они остановились в узком переулке за домами, и Данни припарковал машину около общего гаража. Марина прошла следом за Чарли через тесный задний дворик. Она оглянулась вокруг и увидела в окнах множество желтых, синих, красных и зеленых огоньков. Рождество пришло в Питсбург.

– Входите, входите, – пригласила их стоявшая на пороге высокая красивая женщина. За ее спиной Марина увидела еще несколько фигур, любопытные синие и зеленые глаза, рыжие и каштановые волосы.

Все они, начиная с женщины на пороге, по очереди сжали Чарли в объятиях.

– Я Конни О’Брайан, мать Чарли, – сказала женщина, повернувшись к Марине. – Прошу вас, входите.

– Пожалуйста, называйте меня Мариной.

Мать Чарли провела их в маленькую кухню, где было тепло и пахло корицей.

– Мы делаем печенье, – сказала Конни О’Брайан.

Чарли оглядела разложенное на подносах готовое печенье в форме звездочек, венков и елок.

– Постой, я еще не покрыл их глазурью! – закричал кто-то из младших детей.

Чарли представила их всех Марине, начиная с самого старшего и кончая самым маленьким Шоном Патриком.

– Я сейчас подогрею молоко для горячего шоколада, – пообещала Конни О’Брайан.

– А где же папа? – спросила Чарли, взлохматив волосы Шона Патрика.

– Прямо за твоей спиной, – отозвался мужской голос.

Чарли обернулась и бросилась в объятия высокого, уже полнеющего отца. Искренний смех и сердечные поцелуи создавали особую теплую атмосферу, и Марина почувствовала, как у нее навернулись слезы на глаза. Она горячо любила своих родителей и знала, что они так же горячо любят ее, но никогда она не была свидетелем столь открытого проявления чувств. Такая открытость не могла существовать в стенах дворца.

– Позвольте мне самому представиться, – сказал отец Чарли, протягивая руку Марине. – Джек О’Брайан, ваш покорный слуга. Рады видеть вас в нашем доме.

Его рукопожатие было сердечным, а слова искренними.

– Дорогая, – повернулся он к жене, – кажется, я что-то слышал о горячем шоколаде?

– Сейчас будет готов, – подтвердила Конни О’Брайан, вынимая из холодильника молоко.

Марина видела жизнь сплоченной семьи, слышала смех и разговоры ее многочисленных членов. Это была настоящая семья и свободные люди.

Накануне Рождества они отправились за покупками. Марина снова спрятала волосы под вязаную шапочку и надела черные очки. Она не хотела нарушать обещания, данного Николасу.

– Интересно, чем сейчас занята Тесс, – сказала Чарли, когда они шли мимо витрин, заполненных куклами, детскими игрушками и елочными украшениями.

– Вряд ли она занята покупками подарков для детей, – отозвалась Марина.

– Мне жаль, что мои братья и сестры так быстро растут, – заметила Чарли. – Зайдем сюда. Наверняка Шейле понравится эта кукла.

Марина послушно вошла за ней в небольшой магазин игрушек.

Кукла стоила шестнадцать долларов, а у Чарли было всего сорок. Сорок на все про все.