Джереми поцеловал кузину.

– Не волнуйся, дорогая. Я оставил их в надежном месте, о котором знает только Греймалкин. Никакая пытка не заставит старую няню раскрыть мой секрет.

Эннабел улыбнулась.

– Конечно, ты прав. Но мне тоже можно доверять, Джереми. Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, я могла бы позаботиться о вашей нелегальной газете. Скажи, где она спрятана, и я унесу эту тайну с собой в могилу, как и Греймалкин.

Джереми ласково дотронулся до подбородка девушки.

– Дорогая кузина, дело не в том, что я не доверяю тебе. В отличие от Трея, я всегда тебе верил. Но тайны такого рода могут представлять для тебя серьезную опасность. У нас есть враги, которые ищут повода, чтобы навсегда избавиться от нас. Мы не хотим, чтобы и ты попалась в их лапы. – Джереми улыбнулся. – Ведь это не твое сражение, правда? Помнишь, как американцы однажды победили англичан? Но на этот раз война наша – моя, Трея и других отважных людей.

Эннабел чувствовала себя совершенно одинокой, когда, опершись на балконные перила, смотрела вслед удаляющемуся Джереми.

– Храни тебя Бог, – прошептала девушка.

Почувствовав, как что-то пушистое коснулось ее ноги, Эннабел наклонилась и взяла на руки кошку.

– Ты похожа на Фалькона, милое создание, – произнесла девушка, прижав мордочку кошки к своей щеке и слушая ее громкое мурлыканье. – Ты появляешься и исчезаешь, как тень, но всегда приходишь тогда, когда мне так одиноко.

Эннабел пошла на кухню и сказала Тодду и Мод, чтобы они не готовили обед несколько дней. Она прекрасно обойдется холодным мясом, сыром и хлебом.

Без тех, кого она любила, ей не хотелось думать о еде.

Когда девушка вернулась в замок, Шеффилд Холл показался ей заброшенным и пустынным.

Но это продолжалось недолго. Через три часа после отъезда Джереми Эннабел услышала выстрелы и громкие голоса мужчин, доносившиеся со стороны ворот, затем стук лошадиных копыт. Выйдя на балкон, девушка увидела Тодда и двух мужчин. Один из них поднял голову и заметил ее.

– Оставайтесь на месте, мисс, и мы не причиним вам вреда. Скажите вашему человеку, чтобы он не пытался достать пистолет, иначе мы будем вынуждены пристрелить его, как того, у ворот. И пусть он позовет человека с реки, пока мы не позаботились и о нем тоже.

– Ничего не предпринимай, Тодд, пока я не выясню, кто эти люди и что они делают здесь! – крикнула Эннабел. – Вы ранили одного из наших людей. Пожалуйста, разрешите Тодду позаботиться о нем, – сдержанно произнесла девушка, обращаясь к предводителю.

Человек улыбнулся, обнажая ряд почерневших зубов.

– Мэм, теперь о вашем стороже будет заботиться святой Петр или другой привратник, в зависимости от того, каким он был человеком.

– Он мертв? – спросила Эннабел с замирающим сердцем.

Она понимала, что ей грозит серьезная опасность, а рядом нет никого, кто мог бы защитить ее.

Мужчина сплюнул.

– Без каких-либо признаков жизни. И так будет со всяким, кто помешает мне выполнять свой долг.

– Кто вы такой и почему вторглись в частные владения лорда Шеффилда?

– Я констебль, мэм, а это мои помощники. Я был бы счастлив лично поговорить с лордом Шеффилдом и объяснить ему, почему мы здесь, если вы будете так любезны найти его. – Отвратительная ухмылка вновь появилась на его лице. – На основании того, что я слышал об этом почтенном человеке и о вас от мадам Лотты, смею предположить, что лорд Шеффилд находится не дальше вашей спальни.

Эннабел вспыхнула от негодования.

– Лорда Шеффилда здесь нет. Неужели вы сомневаетесь в том, что, если бы он был здесь, то немедленно не вышвырнул бы вас.

– Возможно, это больше не его собственность, мэм. И уж точно, она перестанет быть таковой после обыска, который нам приказано провести здесь.

– По какому праву вы врываетесь в частные владения и устраиваете обыск?

– Если вы спуститесь, я покажу вам документы, дающие это право. Документы, подписанные главой исполнительной власти нашего графства.

Эннабел с ужасом вспомнила об украденных драгоценностях и сделала движение к двери. Но угроза, прозвучавшая в словах констебля, остановила ее:

– На вашем месте, мэм, я бы не пытался что-нибудь спрятать.

Он кивнул стоящему рядом мужчине, тот в мгновение ока взобрался на балкон и встал рядом с застывшей от страха Эннабел.

– Я никогда не стрелял в даму, мэм, – произнес человек.

Улыбка слегка растянула его губы, но глаза по-прежнему оставались суровыми.