— Маг и мужчина с неопределёнными способностями находятся в центральной тюрьме для нарушителей.

— За что?! — чересчур громко выпалила я, с трудом сдерживая неуместную в данной ситуации радость.

Опасливо поглядывая на меня, как на буйную сумасшедшую, Зира чуть удивлённым тоном ответила:

— По закону границы Долины могут пересекать только обычные люди либо специально приглашённые маги. Иные расы и другие носители особых способностей на территорию Локоморы не допускаются. Правонарушение карается лишением свободы сроком от пяти до десяти лет с исправительными работами.

— Ого, — выдавила я, поражённая масштабами наказания. — Нельзя было обойтись штрафом?

— Законы Долины не подлежат обсуждению и обязательны к выполнению каждым, пересекшим её границу, — заученно отчеканила русалка.

Похвальное служебное рвение… Я, наверно, целую минуту соображала, что говорить и что дальше делать; Зира ждала, нетерпеливо шевеля хвостом. Чтобы как-то разрешить ситуацию, так неожиданно свалившуюся мне на голову, я, очевидно, должна была попасть поближе к эпицентру событий, но если как попасть под воду я ещё представляла, то как находиться там продолжительное время понятия не имела. Хотя, раз мои спутники имели такую возможность, и я могу побывать на дне… Правда, в тюрьму мне что-то не очень хотелось, учитывая предыдущий опыт…

— А не могу я как-нибудь попасть вниз? — осторожно поинтересовалась я.

— Вниз? — удивлённо переспросила Зира. — К нам, под воду, обычно никто не рвётся… А вам это зачем?

— Да какая, блин, разница?! — нервно огрызнулась я. — Законом запрещено или нет?

— Нет, нет, что вы так волнуетесь. Только с проживанием и перемещением у вас проблемы могут возникнуть. Есть, правда, гостевой дом, но он заброшен давно: нет людей, чтобы следить за комнатами. Однако вы можете туда спуститься с одного из островов, я покажу, если нужно. Раньше от гостевого дома отходило множество воздушных переходов, но сейчас большая их часть разрушена или затоплена.

— Проводите? — лаконично уточнила я.

Зира пожала плечами — мол, дело ваше — и, оттолкнувшись хвостом от дна, отплыла от берега. Не теряя времени, я прыгнула в лодку и взялась за вёсла. Русалка плыла быстро, я старалась не отставать — оказаться здесь в одиночестве второй раз за день желания не было. По счастью, долго грести не пришлось: вскоре Зира остановилась около особо миниатюрного островка с невысоким каменным сооружением в центре, махнула рукой в его сторону и, не прощаясь, скрылась под водой. Сил почти не оставалось, но я добралась до берега, кое-как затащила лодку на песок и даже забрала из неё вещи. Несмотря на недавнее купание, сумки и оружие, предусмотрительно снятое нами перед плаванием, были абсолютно сухими — видимо, порча чужого имущества не входила в полномочия пограничников, и они каким-то непостижимым образом защитили их от намокания. Хлюпая полными воды сапогами по каменистой почве островка, я могла думать только о том, как бы не свалиться и не заснуть прямо здесь, настолько меня вымотали внеплановый дайвинг и соревнование по гребле на короткую дистанцию. Одно радовало: от берега до загадочного сооружения, на поверку оказавшегося огромной вытянутой каменной глыбой, было всего метров десять. Преодолев это нешуточное расстояние, я тяжело опёрлась на стену перед собой и медленно двинулась вдоль неё в поисках входа — он не замедлил появиться за углом. Узкий проём привёл меня в просторную нишу, не иначе как выдолбленную внутри цельного камня неким активистом — сколько времени могла занять такая работа, мне и представить было страшно. Свет сюда поступал через несколько неаккуратно пробитых щелей в стенах, его вполне хватало, чтобы осмотреть всё вокруг. У самого входа стояла сложная конструкция — нечто вроде деревянного кресла на узком плоту из брёвен; за ней в полу имелся широкий желоб; под довольно большим углом уходящий под противоположную стену — проём тонул в темноте, и разглядеть, что происходило с пустующим стоком дальше, не удавалось.

— Лифт? — вслух подумала я, задумчиво осматривая обстановку.

Слова эхом разнеслись по нише, хоть чуточку оживляя это место, годами не слышавшее ни звука. Так и не обнаружив инструкции по использованию экзотической технологии, я решила обдумывать дальнейшие действия сидя, и уж, конечно, не на холодном каменном полу, а в уютном креслице, манящем усталый взгляд. Честно говоря, устраиваясь на жёстком сиденье, я никак не ожидала реакции механизма на это простое действие. Но она последовала… С гулким щелчком плот с креслом резко опустился чуть ниже, до уровня дна желоба; едва я успела примостить на коленях перекинутую через плечо сумку, раздалось мелодичное журчание — и моё необычное судно покачнулось: образовавшаяся под ним полость начала наполняться водой. Напор усилился — и вот поток уже хлынул в жёлоб, увлекая за собой и плот. Чувствуя себя в парке аттракционов и жалея об отсутствии ремней безопасности, я судорожно вцепилась в подлокотники: верх проёма в стене мелькнул над самой головой, экстремальный лифт нёсся вперёд в кромешной темноте, скорость всё нарастала. Я закричала, поддаваясь тому же инстинкту, что срабатывает почти у всех на американских горках: мой визг разнёсся по трубе в обе стороны, наверняка распугав птиц и рыб на километры вокруг. Свет в конце тоннеля, внезапно появившийся в зоне видимости, стремительно приближался — через секунду плот скользил по прозрачной трубе, за пределами которой простиралась настоящая Долина русалок. Не будь я столь занята своим увлекательным спуском, а точнее, попытками удержаться в кресле и не свалиться прямо под край тяжеленного плота, то непременно осмотрелась бы в подводном царстве. А так я могла лишь вжиматься в спинку и вглядываться вдаль, опасаясь увидеть тупик — место неминуемого превращения плавучего лифта вместе со мной в мокрое место. Однако боялась я зря: труба медленно возвращалась к строго горизонтальному положению — теперь она лежала прямо на дне, упираясь дальним концом в какое-то строение полусферической формы. Плот постепенно замедлял ход и к моменту захода в здание имел совсем скромную скорость детской карусели. Труба дважды разветвлялась: в первый раз на два, во второй — на несколько альтернативных тоннелей, но в обоих случаях для проплыва открыт был только один.

Труба резко закончилась, и плот величественно вплыл в небольшой зал: узкий жёлоб в выложенном камнем полу упирался в тупик у дальней стены. Свет в помещении обеспечивали два тускло мерцающих шарика, предположительно магического происхождения, висящие под самым потолком без малейшей опоры — этой странной иллюминации едва хватало, чтобы осознать отсутствие подлежащих осмотру предметов на прилегающей территории и наметить маршрут дальнейшего следования как ведущий к дверям. Плот мягко ударился о каменную «пристань» — с негромким щелчком сработала какая-то тайная кнопка, и моё судно застыло на поднявшейся из-под воды платформе. С кресла я сползла с негнущимися коленками и трясущимися руками: наложившись на физическую и психологическую усталость, аттракцион произвёл на меня неизгладимое впечатление. Первые несколько шагов по неровному полу дались особенно тяжело, но дальше пошло лучше: до выхода я добралась в рекордный срок. Дверь была не заперта, и я вошла: моему взгляду предстала овальная комната с обстановкой стандартного гостиничного номера. Узкая одноместная кровать — я жадно посмотрела на этот предмет интерьера, — маленький столик, гардероб — вот и всё, что наполняло её. Из комнаты был и другой выход: высунувшись оттуда, я настороженно осмотрела коридор с рядом однообразных дверей, как две капли воды похожих на мою, но ничего угрожающего не увидела — вокруг было тихо и пусто, как на затопленной подводной лодке, сходство с которой навевал висевший в воздухе запах сырости. Я вернулась в комнату, мнительно закрылась на не внушающий доверия крючочек и со стыдом и сомнением повернулась к кровати. Конечно, я спускалась на дно не для праздного отдыха, и мои друзья вроде нуждались в неотложной помощи, но… Вопреки голосу совести, организм требовал немедленной продолжительной отдышки, без которой наотрез отказывался нормально функционировать. Каждые пару секунд по телу пробегала дрожь; бросало то в жар, то в холод; ноги подкашивались, не желая удерживать на себе вес туловища. Судя по всему, простуда, все условия для которой были созданы мной собственноручно, отчаянно боролась с бактериями, занявшими прочные позиции в организме. Справедливо рассудив, что Кейрену и Игнису, должно быть, в тюрьме не так уж и плохо, и несколько лишних часов в заключении они однозначно переживут, а вот я в таком состоянии не то что не помогу им, но ещё и сама отправлюсь в увлекательное длительное турне на тот свет, я решительно шагнула к кровати. Влажное отсыревшее бельё, чёрте сколько пролежавшее здесь без дела, меня не привлекало — пришлось доставать своё походное одеяло и стелить его сверху: лежанка получилась мягкая и тёплая, мечта усталой продрогшей путешественницы. С наслаждением сбросив хлюпающие сапоги и мокрую одежду, я свернулась на кровати уютным калачиком и сама не заметила, как провалилась в сон…

Я не знала, сколько проспала — здесь не было солнца, чтобы понять это, а часы, хоть и должны были уже просохнуть, больше не желали шевелить стрелками — но по ощущениям прошло часов десять, не меньше. В отличие от нескольких последних ночей, я прекрасно отдохнула — ни один тревожный сон не нарушил моего покоя — и чувствовала себя замечательно: видимо, обосновавшаяся в крови зараза с треском прогнала робкий вирус простуды. Что ж, даже в самом плохом можно найти хорошее: насморк и температура — последнее, что мне сейчас нужно… Натянув толком не просохшие штаны и запасную рубашку из сумки — не слишком практичную, зато сухую и с претензией на чистоту — я покинула свой гостеприимный номер. Длинный коридор привёл меня в просторный полупустой зал: большую его часть занимал высокий стол, вероятно, стойка администратора, дальняя стена практически полностью состояла из дверей, другой было не видно за огромной картиной или схемой. Здесь также царило запустение: наверное, никому из людей не хотелось проводить под водой долгие месяцы в ожидании редких постояльцев. Удивительно: в моём мире подобное заведение приносило бы миллионы своему владельцу, а тут фантастическая гостиница на дне озера никому не нужна… Слева от стойки в углу начиналась неширокая, очень крутая лестница с высокими каменными ступеньками; на стене рядом был рисунок-указатель: схематический купол круглого здания с аккуратной стрелочкой внизу. Именно это направление я отчего-то сочла наиболее перспективным, но прежде чем двинуться туда, я подошла к схеме, оказавшейся картой подводной части Долины. Выделенный тёмно-красным кружочек, очевидно, обозначал гостиницу, в которой я находилась; тонкие белые линии, отходящие от него под самыми удивительными углами, показывали некие дороги, разбегающиеся от дверей строения. Карта имела интуитивно понятный интерфейс, то бишь условные обозначения, понятные безо всякой легенды. Например, человечек около кружочка гостиницы, полосатый столбик около расположения пограничной службы… или унылое зарешеченное окошко рядом с большим квадратным зданием. Одна из белых дорожек вела от гостиницы почти до самой тюрьмы — полоска обрывалась немного не доходя до стены строения. Чуть правее были обозначены какие-то возвышенности, дополненные значком шахтёрской тележки: наверное, место исправительных работ для несчастных узников. В самом низу карты я приметила ещё одну тюрьму, поменьше, но туда пешеходная дорожка не вела, и оставалось только надеяться, что она предназначалась для местных нарушителей правопорядка. Вычислив напоследок, какая по счёту дверь мне предположительно нужна, я решила сначала всё-таки посетить второй этаж и пошла вверх по лестнице; через несколько пролётов подъём закончился, и я оказалась на огромной смотровой площадке. Необъятный зал с прозрачным куполом вместо стен и потолка поражал воображение. За стеклом (или материалом, его заменяющим) разворачивалась жизнь подводного мира, какого не увидеть ни в одном океанариуме. Там и тут по своим делам спешили русалки и… э-э-э… русалки мужеского пола; они проплывали внизу, у самого дна, в метре-двух от него и даже совсем высоко, над куполом. Некоторые из тех, что были рядом с гостиницей, удивлённо оглядывались, заметив на смотровой площадке двуногое существо — редкого гостя в их глубинах. Я медленно двигалась по периметру, любуясь феерическим пейзажем: разноцветные неяркие водоросли вместо растений, чуть зеленоватая прозрачная вода вместо воздуха, постройки из странного пористого материала, разнокалиберные рыбёшки, словно птицы снующие повсюду — всё это было так необычно, что глаз не оторвать. От стен гостиницы по дну, как длинные толстые червяки, расползались прозрачные герметичные тоннели — некоторые из них имели разломы и даже были частично заполнены водой, что меня совсем не порадовало.

Я бы могла ещё долго осматривать окрестности, но время поджимало, и пришлось возвращаться вниз, бросив прощальный взгляд на размытый кружочек солнца за толщей воды. Аккуратно спустившись по лестнице, я подошла к выбранной мной двери и, неуверенно вздохнув, дёрнула ручку. Видимая часть тоннеля была цела, и воздуха здесь вполне хватало; я неторопливо двинулась вперёд, опасливо оглядываясь по сторонам. Поначалу вокруг тянулся ряд своеобразных домиков: все они имели обтекаемую форму и словно были сделаны из цельного куска неидентифицируемого материала. У самых построек бегало, то есть, плавало много детей, они, едва завидев меня, останавливались: некоторые пугались и с беззвучными воплями бросались наутёк, другие восторженно округляли глаза и показывали на меня пальцем. Впрочем, чем дальше я уходила от гостиницы, тем меньше русалок мне встречалось, что, в общем-то, было вполне логично — кто же захочет жить рядом с тюрьмой? Тоннель незаметно ушёл вверх, теперь он располагался метрах в двух от дна, причём никаких точек опоры видно не было. Где-то через полчаса пути вокруг стало совсем пусто и безлюдно, зато давящую тишину разорвало негромким звуком голосов: я насторожилась и ускорила шаг. Тоннель плавно повернул, и я увидела чуть впереди неширокий пролом в полу и весёлую компанию русалочьей молодёжи, устроившую посиделки в укромном месте вдали от взрослых. Рассевшись по самому краю, они поднимали хвостами брызги, смеялись, болтали о чём-то и в упор не замечали постороннего присутствия до того момента, когда я подошла к ним вплотную и вежливо кашлянула. Вообще-то, прежде чем так делать, надо было подумать… При условии, что люди здесь могли не ходить ни разу на памяти присутствующих, эффект неожиданности был вдвое сильней: по тоннелю разнёсся визг, и добрая половина компании с громким плеском скрылась под водой. Из оставшихся троих крепко прижавшаяся друг к другу парочка с одинаково вылупленными глазами для культурного общения не годилась, зато сидящий особняком парень с инструментом, похожим на гитару, в руках был совершенно спокоен, что не могло не внушать оптимизм.