Морис Свон оказался нагишом. Он по ступенькам поднялся из воды, одной рукой прикрывая свои сморщенные яйца, а другой безуспешно стараясь натянуть на лысину соскочивший парик. Отчаявшись выполнить последнее, он содрал его совсем и бросил на вымощенную плиткой дорожку; с мокрым шлепком тот шмякнулся на плитки. Со Свона стекала вода, он направился к кучке одежды, лежавшей возле скамьи, и принялся надевать ее - прямо как есть, на мокрое тело.

–  Что здесь случилось, Морис?
– спросил Босх.

–  Ничего, что бы вас касалось.

–  Понятно. Человек заявляется, чтобы сунуть вас в бассейн и посмотреть, как вы утонете, вероятно, собираясь представить вашу смерть как самоубийство, а вы хотите, чтобы это никого не касалось.

–  Возникло небольшое разногласие, только и всего. Он просто шутил, пугая меня, а вовсе не топил.

–  Означает ли это, что прежде у вас было с ним полное согласие?

–  Я не отвечаю на этот вопрос.

–  Зачем он так шутил?

–  Я не обязан отвечать ни на какие ваши вопросы.

–  Может, нам следует уйти отсюда и оставить вас дальше улаживать свое разногласие?

–  Делайте что хотите.

–  Знаете, что я думаю? Со смертью вашего клиента Рейнарда Уэйтса осталось лишь одно связующее звено между детективом Праттом и Гарландами. Это звено - вы. Полагаю, этот ваш компаньон пытался избавиться от лишнего звена, поскольку сам был напуган. Не окажись мы рядом, вы уже были бы на дне бассейна.

–  Думайте что хотите. Но я повторяю: у нас произошло небольшое разногласие. Он проезжал мимо, когда я вышел вечером поплавать, и мы кое о чем не сошлись во взглядах.

–  А я так понял, что вы не умеете плавать, Морис. Разве не это вы говорили?

–  Я отказываюсь беседовать с вами, детектив. А теперь покиньте пределы моих владений.

–  Нет, Морис. Одевайтесь и подходите к нам, на тот конец бассейна.

Босх отошел от адвоката, пытающегося всунуть мокрые ноги в шелковые трусы. На противоположном конце бассейна Пратт, уже скованный наручниками, сидел на бетонной скамье.

–  Я не стану ничего говорить, пока не увижусь со своим адвокатом, - объявил он.

–  Что ж, один есть - вон, натягивает одежду, - усмехнулся Босх.
– Может, вам удастся его нанять.

–  Я не отвечаю, Босх.

–  Верное решение!
– крикнул Свон.
– Правило номер один: никогда не общайтесь с копами!

Босх посмотрел на Рейчел и чуть не рассмеялся.

–  Нет, ты слышишь? Две минуты назад он пытался того парня утопить, а теперь этот недоутопленный дает ему бесплатные юридические советы.

–  Причем абсолютно надежные, - подчеркнул Свон. Он шагнул к тому месту, где ждали остальные. Босх заметил, что одежда адвоката липнет к мокрому телу.

–  Я не собирался его топить, - возразил Пратт.
– Я пытался помочь ему. Но это единственное, что я скажу.

Босх оглядел Свона.

–  Застегните «молнию», Морис, и сядьте вон там.
– Он указал на скамейку.

–  Не стану этого делать, - заявил Свон.

Он двинулся в сторону дома, но Босх отрезал ему путь. Потом подтолкнул адвоката к скамейке.

–  Сядьте!
– велел он.
– Вы арестованы.

–  Что?!
– возмутился Свон.

–  Двойное убийство. Вы оба арестованы.

Свон расхохотался, словно бы имел дело с ребенком. Теперь, одевшись, он частично обрел свою обычную заносчивость.

–  Что же это за убийства, позвольте спросить?

–  Детектива Фредди Оливаса и судебного пристава Дерека Дулана.

Свон покачал головой, продолжая улыбаться:

–  Как я понимаю, эти обвинения подлежат действию правила, когда убийство квалифицируется как фелония, поскольку есть достаточные доказательства того, что мы сами не нажимали на курок, который выпустил пули, убившие Оливаса и Дулана.

–  Всегда приятно иметь дело с адвокатом. Терпеть не могу, когда приходится самому толковать закон.

–  Жаль, что вы сами нуждаетесь в том, чтобы вам его толковали, детектив Босх. Правило о том, что убийство в процессе фелонии квалифицируется как фелония, вступает в силу только тогда, когда в процессе совершения фелонии кто-то убит. Если это пороговое условие соблюдено и имеется в наличии, лишь тогда соучастники преступного сговора могут быть обвинены в убийстве.

–  Оно имеется в наличии. И у меня в наличии вы.