Шрифт:
Пратт прошел мимо Энтони совсем близко, почти вплотную. Они оба впились друг в друга взглядами, полными ненависти. Затем полицейский направился к лодочному домику, где располагались туалетные комнаты.
37
Гарри Босх изучал мониторы в полицейском микроавтобусе, оборудованном средствами наблюдения и записывающими устройствами. Всю ночь ФБР занималось установкой камер в восьми точках парка. Одну стену автобуса уставили комплектом цифровых экранов, отображавших во всех ракурсах скамью, на которой сидел Томас Рекс Гарланд и рядом с которой стоял его сын - в ожидании возвращения Эйбла Пратта. Камеры были скрыты в четырех фонарях у парковых дорожек, в двух ближних клумбах, в декоративном маяке, венчающем лодочный домик, и в бутафорском голубе, сидящем на макушке Озерной Дамы.
В добавление к этому вмонтировали в скамейку сверхвысокочастотные устройства приема звука. Общий звуковой охват был дополнен микрофонами направленного действия, установленными в муляжном голубе, в цветочной клумбе и в сложенной газете, которую Пратт перед встречей сунул в стоящую рядом урну. Фэбээровский звукооператор Джерри Хутен сидел тут же, оснащенный громадными наушниками, и умело манипулировал аудиофидерами, чтобы обеспечить качественный звук. Только что перед этим Босх и остальные имели возможность наблюдать и услышать разговор Пратта с Гарландами.
Этими остальными, помимо Хутена, были Рейчел Уоллинг и Ричард О'Ши. Прокурор сидел в центре; перед ним был развернут весь арсенал экранов, давая возможность охватывать весь диапазон ракурсов. Он был здесь главной фигурой. Уоллинг и Босх расположились по обеим сторонам от него.
О'Ши стянул с себя наушники.
– Ваше мнение по поводу услышанного?
– спросил он.
– Пратт пошел звонить. Что мне ему сказать?
На трех экранах было видно, что полицейский собирается войти в парковый туалет. Согласно плану, он должен был подождать, пока помещение освободится от посетителей, и позвонить по сотовому в микроавтобус.
Рейчел спустила наушники на шею, и то же самое проделал и Босх.
– Не знаю, - произнесла она.
– Конечно, вам решать, но, по-моему, мы получили не слишком внятное признание от сына касательно Жесто.
– Я тоже об этом думаю, - сказал Босх.
– Ну не знаю… - отозвался О'Ши.
– Когда Пратт говорил о том, как тот показывал ему дорогу через лес, к спрятанному телу, то Энтони этого не отрицал.
– Но и не подтверждал, - возразила Рейчел.
– Если с тобой толкуют о трупе, который ты предположительно закопал в лесу, а ты не понимаешь, о чем речь, то, полагаю, ты что-нибудь да скажешь.
– Что ж, этот аргумент, конечно, можно будет выдвинуть перед жюри присяжных. Но я имею в виду, что пока не прозвучало ничего, что я бы назвала признанием вины.
О'Ши кивнул, признавая ее правоту. На утреннем совещании в субботу решили, что заявления одного только Пратта будет недостаточно. Как недостаточно и его слов о том, что Энтони Гарланд показал ему дорогу к телу убитой, а сам он принял взятку от Томаса Рекса Гарланда. Этого не хватит, чтобы выстроить прочное обвинительное дело. Пратт показал себя недобросовестным полицейским, пошедшим на сделку с преступником, и строить дело на основании его показаний очень рискованно. Особенно в наше время, когда присяжные вообще с большим подозрением относятся к поведению полиции, к ее честности и неподкупности. Иными словами, чтобы судебное дело могло опереться на солидный фундамент, детективам требовалось получить признания от обоих Гарландов.
– Да, это неплохо, но мы пока не у цели, - продолжила Рейчел.
– Нам необходимо нечто более четкое и определенное…
– А что вы думаете насчет старика?
– спросил О'Ши.
– Мне кажется, его-то Пратт вывалял в дерьме с головы до ног.
– Согласна. Ему конец. Если пошлете Пратта назад, велите ему поработать над Энтони.
В этот момент, словно по сигналу, раздался негромкий жужжащий звук, возвещая о входящем звонке. О'Ши, незнакомый с аппаратурой, замер над пультом управления с занесенным пальцем, в поисках нужной кнопки.
– Вот сюда, - пришел ему на помощь Хутен.
Прокурор нажал кнопку, которая включала сотовую линию.
– Микроавтобус наблюдения, - сказал он.
– Почему вы задержались со звонком?
– Мне надо было отлучиться в туалет.
Пока О'Ши толковал Пратту о том, что надо вернуться обратно и постараться вытянуть более четкое признание у Энтони Гарланда, Босх надвинул обратно наушники, желая послушать происходящую на скамье беседу.
По изображению на экранах похоже было, что Энтони Гарланд спорит с отцом. Старик говорил что-то, для убедительности тыча в сторону сына пальцем.
Босх подключился на середине разговора.
– Это наш единственный выход, - услышал он голос Энтони.
– Я сказал «нет»!
– властно произнес старик.
– Ты не смеешь этого делать! Ты этого не сделаешь!
На экране Энтони шагнул прочь, но сразу вернулся. Со стороны он выглядел как человек на невидимой привязи. Он наклонился к отцу и на сей раз сам запальчиво наставил на него палец. То, что он сейчас говорил, звучало настолько тихо, что фэбээровские микрофоны доносили лишь невнятное бормотание. Босх прижал наушники плотнее к ушам, но все равно не мог разобрать.