«Прощай, соседка!» Волк Кукушке говорил:«Напрасно я себя покоем здесь манил! Всё те ж у вас и люди, и собаки:Один другого злей; и хоть ты ангел будь, Так не минуешь с ними драки».— «А далеко ль соседу путь? И где такой народ благочестивой, С которым думаешь ты жить в ладу?» — «О, я прямехонько иду В леса Аркадии счастливой. Соседка, то́-то сторона! Там, говорят, не знают, что́ война; Как агнцы, кротки человеки, И молоком текут там реки;Ну, словом, царствуют златые времена!Как братья, все друг с другом поступают,И даже, говорят, собаки там не лают, Не только не кусают. Скажи ж сама, голубка, мне, Не мило ль, даже и во сне, Себя в краю таком увидеть тихом? Прости! не поминай нас лихом! Уж то-то там мы заживем: В ладу, в довольстве, в неге! Не так, как здесь, ходи с оглядкой днем, И не засни спокойно на ночлеге».— «Счастливый путь, сосед мой дорогой!»Кукушка говорит: «а свой ты нрав и зубы Здесь кинешь, иль возьмешь с собой?» — «Уж кинуть, вздор какой!» — «Так вспомни же меня, что быть тебе без шубы». Чем нравом кто дурней,Тем более кричит и ропщет на людей:Не видит добрых он, куда ни обернется, А первый сам ни с кем не уживется.
Петух и жемчужное зерно
Навозну кучу разрывая, Петух нашел Жемчужное Зерно И говорит: «Куда оно? Какая вещь пустая!Не глупо ль, что его высоко так ценят?А я бы, право, был гораздо боле радЗерну ячменному: оно не столь хоть видно, Да сытно». Невежи судят точно так:В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.
Крестьянин и работник
Когда у нас беда над головой, То рады мы тому молиться, Кто вздумает за нас вступиться; Но только с плеч беда долой,То избавителю от нас же часто худо: Все взапуски его ценят, И если он у нас не виноват, Так это чудо! Старик-Крестьянин с Батраком Шел, под-вечер, леском Домой, в деревню, с сенокосу,И повстречали вдруг медведя носом к носу. Крестьянин ахнуть не успел, Как на него медведь насел.Подмял Крестьянина, ворочает, ломает,И, где б его почать, лишь место выбирает: Конец приходит старику. «Степанушка родной, не выдай, милой!»Из-под медведя он взмолился Батраку.Вот, новый Геркулес, со всей собравшись силой, Что только было в нем, Отнес полчерепа медведю топоромИ брюхо проколол ему железной вилой. Медведь взревел и замертво упал: Медведь мой издыхает. Прошла беда; Крестьянин встал, И он же Батрака ругает. Опешил бедный мой Степан.«Помилуй», говорит: «за что?» — «За что, болван! Чему обрадовался сдуру? Знай колет: всю испортил шкуру!»
Обоз
С горшками шел Обоз, И надобно с крутой горы спускаться.Вот, на горе других оставя дожидаться,Хозяин стал сводить легонько первый воз.Конь добрый на крестце почти его понес, Катиться возу не давая; А лошадь сверху, молодая.Ругает бедного коня за каждый шаг: «Ай, конь хваленый, то́-то диво! Смотрите: лепится, как рак;Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво! Смелее! Вот толчок опять. А тут бы влево лишь принять. Какой осел! Добро бы было в гору, Или в ночную пору; А то и под-гору, и днём! Смотреть, так выйдешь из терпенья!Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья! Гляди-тко нас, как мы махнем! Не бойсь, минуты не потратим, И возик свой мы не свезем, а скатим!»Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь, Тронулася лошадка с возом в путь;Но только под-гору она перевалилась,Воз начал напирать, телега раскатилась;Коня толкает взад, коня кидает вбок; Пустился конь со всех четырех ног На-славу; По камням, рытвинам, пошли толчки, Скачки, Левей, левей, и с возом — бух в канаву! Прощай, хозяйские горшки!Как в людях многие имеют слабость ту же: Всё кажется в другом ошибкой нам: А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.
Вороненок
Орел Из-под небес на стадо налетел И выхватил ягненка,А во́рон молодой вблизи на то смотрел. Взманило это Вороненка,Да только думает он так: «Уж брать, так брать, А то и когти что́ марать!Бывают и орлы, как видно, плоховаты. Ну, только ль в стаде что́ ягняты? Вот я как захочу Да налечу,Так царский подлинно кусочек подхвачу!» Тут Ворон поднялся над стадом, Окинул стадо жадным взглядом:Из множества ягнят, баранов и овецВысматривал, сличал и выбрал, наконец, Барана, да какого? Прежирного, прематерого,Который доброму б и волку был в подъем. Изладясь, на него спустился И в шерсть ему, что силы есть, вцепился.Тогда-то он узнал, что добычь не по нем.Что хуже и всего, так на баране том Тулуп такой был прекосматый, Густой, всклокоченный, хохлатый,Что из него когтей не вытеребил вон Затейник наш крылатый,И кончил подвиг тем, что сам попал в полон.С барана пастухи его чинненько сняли; А чтобы он не мог летать, Ему все крылья окарнали И детям отдали играть.Нередко у людей то ж самое бывает, Коль мелкий плут Большому плуту подражает:Что́ сходит с рук ворам, за то воришек бьют.
Слон на воеводстве
Кто знатен и силен, Да не умен,Так худо, ежели и с добрым сердцем он.На воеводство был в лесу посажен Слон.Хоть, кажется, слонов и умная порода, Однако же в семье не без урода: Наш Воевода В родню был толст, Да не в родню был прост; А с умыслу он мухи не обидит. Вот добрый Воевода видит: Вступило от овец прошение в Приказ:«Что волки-де совсем сдирают кожу с нас».«О, плуты!» Слон кричит: «какое преступленье! Кто грабить дал вам позволенье?»А волки говорят: «Помилуй, наш отец! Не ты ль нам к зи́ме на тулупыПозволил легонький оброк собрать с овец? А что они кричат, так овцы глупы:Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять; Да и того им жаль отдать».— «Ну то́-то ж», говорит им Слон: «смотрите! Неправды я не потерплю ни в ком. По шкурке, так и быть, возьмите; А больше их не троньте волоском».
