Одиссей устало поднялся обратно на свой корабль.

К нему подошел Банокл и присел на корточки. Он тоже был испачкан кровью, его лицо и светлая борода были в красных пятнах и полосках.

– Мне интересно, – сказал он радостно, – можем ли мы с Каллиадесом представлять Итаку. На Играх в Трое, я имею в виду. Мы же не можем принимать в них участие как микенцы.

Одиссею не хотелось разговаривать. Он все еще приходил в себя от потери своих товарищей. Но этот человек несколько раз спас ему жизнь за сегодняшний день, поэтому он глубоко вздохнул и обдумал заданный ему вопрос.

– А что вы умеете? – спросил он, наконец.

– Я кулачный боец.

– А Каллиадес?

– Боец на мечах.

– В Свадебных Играх не представлены состязания на мечах. Только у микенцев есть смертельные схватки.

– О! Он также превосходный бегун.

– Леукон – наш кулачный боец, Банокл. И вспомни, что последний раз, когда я тебя видел в кулачном бою, ты лежал на спине, закрыв голову руками.

– Правда, – согласился великан. – Но там было пятеро твоих парней, и я говорил тебе, что хотел только перевести дыхание.

Одиссей улыбнулся.

– В Трое соберутся великие бойцы. На самом деле великие. Я не могу выставить человека, который, возможно, опозорит Итаку.

– А я и не опозорю! Я превосходный боец.

– Ты великий воин, Банокл. Я это видел сегодня. Но кулачный бой – это совсем другое.

– Я могу бы победить Леукона, – уверенно заявил великан. Одиссей посмотрел в его глаза.

– Кажется, тебя не волнуют события этого дня.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты только что участвовал в битве, а сейчас тебя окружают мертвецы, которые лежат на палубе, омытой кровью. Как ты можешь думать о Свадебных Играх?

– Ну… битва закончилась, не так ли? Нет смысла думать об этом. Мы все сделали хорошо. Мы сражались.

– Да, мы сражались.

– Всегда неплохо выиграть бой, не имея преимуществ, – заметил великан. – И мне понравилось, как ты сражался. Некоторые бойцы – такие, как Каллиадес, – всегда стараются оставаться хладнокровными. Я предпочитаю свой собственный стиль – яростной собаки. Броситься вперед, крича, разя и побеждая всех, кто в поле досягаемости. Немногие захотят сражаться против яростной собаки.

– Ты говоришь мне, что я сражаюсь, как яростная собака? – спросил царь Итаки.

– Это похвала, – радостно сказал Банокл, изменив тон. Одиссей внезапно улыбнулся. На этого человека было невозможно обидеться.

– Я сделаю вот что, – вздохнул он. – Сегодня у нас будет Поминальный пир в честь наших погибших друзей. Мы будем воздавать им почести и поднимать бокалы за их благополучное путешествие до Елисейских полей. У нас недостаточно людей, чтобы устроить Игры в память о них. Но, если Леукон согласится, вы с ним сможете сразиться в честь покинувших нас.

– Чудесно, – на лице Банокла появилась счастливая улыбка. – И если я стану победителем, мы сможем представлять Итаку в Трое?

– Сможете, – согласился Одиссей.

Он наблюдал за тем, как великан удалился легкой походкой. «Он живет больше сердцем, чем головой», – подумал царь Итаки. Оглядев палубу, он заметил Леукона и подозвал его. Одиссей коротко рассказал ему о предложении великана. Леукон пожал плечами.

– Ты хочешь, чтобы я сразился с ним?

– Да.

– Хорошо.

– Он говорит, что сможет одолеть тебя. Моряк бросил взгляд на Банокла.

– Его радиус действия короче моего, а это означает, что он получит больше ударов. У него хорошая шея и сильные руки. Подбородок выглядит крепким. У него есть все признаки хорошего бойца. Да, это будет неплохая тренировка.

После того как Леукон ушел, на Одиссея нахлынула новая волна усталости. Ему захотелось лечь на палубу и поспать, но он почувствовал укол совести: «Какой пример ты подашь своим людям, если будешь спать, пока они работают?»

«Черт побери эти примеры, – сказал он себе. – Я – царь. Я поступаю так, как мне хочется». С этой мыслью он вытянулся, подложив руки под голову, и заснул.

Ближе к полудню исчезли последние облака, и небо засияло ярко-голубым светом. Не было ветра, и наступила жара. Часть старого паруса подняли, чтобы создать навес с левой стороны кормы «Пенелопы». Нестор, его сыновья и Идоменей сидели здесь.

Пирия перешла на нос и смотрела на голубую воду. Внезапно девушка почувствовала острую боль внизу тела, такую сильную, что она чуть не закричала. Она закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание и побороть боль. Все это время – после того жестокого нападения на нее – боль не исчезала. Она просто уходила и возвращалась вновь, лишая ее силы.