Бледный Рошфор с улыбкой наблюдал, как радостно возбужденный министр показывал ему крошечный томик стихов какого-то английского поэта. Рошфор сам потихоньку коллекционировал книги. Но делал это тайком, так как опасался, что его покровитель захочет посмотреть, а потом и что-то приобрести из его коллекции. Комичность же ситуации заключалась в том, что Ришелье знал о коллекционировании Рошфора и понимал его нежелание это демонстрировать.

Возможно для авантюристов Ядвиги и Антуана все прошло бы и спокойно, но шкаф для манускриптов имел дверцы с тугими пружинами. Герцогиня Лианкур лишь легонько коснулась дверцы, как та вдруг закрылась с громким стуком.

Кардинал обладал чутким слухом. Прервав на полуслове свой рассказ, он опираясь на трость направился в глубь второго зала. Рошфор последовал за ним, далее на почтительном расстоянии следовало два человека из охраны.

Дойдя до конца зала и убедившись, что там никого, Ришелье сделал знак Рошфору, чтобы тот не обнаруживал себя, неслышно вошел в третий зал. В отличии от первых двух, этот зал был более просматриваемый, ибо в нем стояли не стеллажи, а шкафы, и все они были расположены по стенам. Лишь один шкаф, именно тот, возле которого находились Ядвига и Антуан, был полускрыт в нише. Обведя зал цепким взглядом министр заметил, что из ниши выглядывает кончик серого лионского шелка. Кардинал быстро пересек зал и встал возле ближайшего к нише шкафа так. Чтобы оттуда его не смогли увидеть. Рошфор следовал за ним, дивясь про себя его прыти. "Очевидно,что сегодня он чувствует себя не плохо, раз так вот бегает!" - подумал бледный граф.

Поскольку ни герцогиня, ни поэт не знали о том, что рядом находится Ришелье, они тихо разговаривали между собой.

–  Благодарю, Антуан, я все нашла, что мне нужно. Мы можем уходить.

–  Да, герцогиня, и надо поспешить, что-то мне не по себе, - ответил поэт.

–  Мне тоже. А жаль, такая чудесная библиотека. Я бы здесь поселилась бы на всю жизнь!

–  Так помиритесь с господином министром и будете посещать ее часто, - с убеждением произнес Антуан.

–  Я не ссорилась с кардиналом, - возразила Ядвига, - поэтому и мириться не могу! Он не желает общаться со мной, почему же я должна настаивать на общении?

–  Вам, драгоценная герцогиня, достаточно рассказать ему ту тайну, в которую вы посвятили меня.

–  Антуан!
– голос Ядвиги аж зазвенел от возмущения, - Ты же поклялся!

–  Я и молчу. Рассказать все надо вам! И увидите, что все наладится.

–  Ничего не наладиться! Станет только хуже!
– возразила герцогиня.

–  Что за тайна, господа?
– спросил Ришелье появляясь перед изумленными авантюристами, - Хотя вначале я хотел бы узнать еще почему вы здесь в столь поздний час без спроса? Чем вы занимаетесь и что скрываете?

Ядвига стала белее мела. Антуан же наоборот покраснел.

–  Герцогини-и просто необходи-им был медицинский трактат!
– поэт пытался справиться с прыгающими губами, - А мадам д'Эгийон не стала ей с пособствовать. Я тогда решил…

–  Милейший господин поэт, а не много ли вы на себя берете?
– с сарказмом осведомился кардинал.

–  Я не думал, что нас обнаружат, - честно признался поэт.

–  Что ж с причиной вашего нахождения тут мы разобрались, - Ришелье снова усмехнулся, - осталось услышать такой же вот честный ответ относительно тайны! И поскольку мадам де Лианкур, как супруга незабвенного Лота, решила превратиться в соляной безмолвный столб, то я жду объяснений от тебя, чудовище!

–  Эта тайна… - начал Антуан.

–  Ты поклялся! Ты не смеешь!
– воскликнула Ядвига.

–  Ну, Ваша Светлость!
– поэт умоляюще посмотрел на герцогиню, - Ведь рано или поздно! Это же даже опасно скрывать!

–  Нет!

Казалось бы не возможно было стать еще бледнее, но Ядвига побледнела еще. Она сделала шаг вперед. Из-за шкафа выглянул Рошфор, для которого ситуация перестала казаться забавной. У выхода из зала стояла подошедшая охрана. Окинув все это взглядом герцогиня Лианкур с какой-то безысходностью рванула с шеи ожерелье из нефритов, которое в этот день было наверчено на ее стройную длинную шею. Застежка ожерелья сломалась и оно со стуком упало к ногам Ришелье. Тот пристально посмотрел на полячку.

–  Тогда я от вас жду объяснений, мадам Лианкур?
– произнес он.

–  Я ничего вам не могу сказать, Ваше Высокопреосвященство!
– тихо произнесла женщина и без чувств упала к ногам министра.

Рошфор в два прыжка оказался у входа в зал.

–  Приведите сюда медика!
– дал он распоряжение охране.

–  И пригласите герцогиню д'Эгийон, - громко сказал кардинал.

Офицеры мгновенно исчезли. Рошфор же подошел к лежащей герцогини.

–  Мне жаль мадам Лианкур, - обратился он к Ришелье, - Не думаю, что она что-нибудь опасного для Франции натворила! Может не все сказала про турков или арабов. А может завела интрижку на стороне?

–  Может быть теперь ты, Антуан, что-нибудь мне скажешь?
– спросил кардинал поэта.

–  Я поклялся, - только и смог произнести тот, - и я не могу.

–  Пара идиотов!
– возмутился Ришелье.

На пороге зала появились охрана, мэтр Шико и герцогиня д'Эгийон. Мэтр Шико повинуясь надменному взмаху руки министра быстро наклонился над Ядвигой. Охрана, также под действием красноречивого жеста, ушла вглубь второго зала, так сказать прочь с глаз. Герцогиня же д'Эгийон подошла к своему дядюшке с большим желанием получить объяснения. Но кардинал начал речь в несколько другом ключе.