Шрифт:
Это Аделаида. Рядом – профессор Майер с переводчицей Хильдой, а также переводчица Аделаиды.
Журналистки судачат:
– Представляешь, у профессора Майера с этой дамой виртуальный роман. Она подчинила его себе полностью. Он – мягкотелый… Ну, типичный подкаблучник.
– Интересно, влюбленная могла бы дать интервью? «Лав-стори с того света», как тебе? Или: «Загробный поцелуй мертвячки».
– Поцелуй мертвячки – треш. Надо гламурнее. Насчет интервью – дохлый номер. Даже Любовь Семеновна тут не поможет.
Переводчица Аделаиды ровным тоном загружает Хильду:
– Хольт, Вы наверно помните знаменитую русскую пьесу, в которой один молодой человек убивает из ружья чайку?
Профессор живо откликается.
– О, да. Пьеса «Чайка» – настоящий хит. Хильда, я правильно понял?
– Эта убитая чайка – я! – синхронно продолжает переводчица. – А Вы тот самый знаменитый бесшабашный молодой человек привлекательной наружности…
– Ну, не так он и молод уже, – добавляет Хильда от себя.
– Какая разница, если она его ни разу не видела все равно?
– Резонно, – соглашается Хильда. – Хольт, она говорит, что Вы должны выстрелить еще раз и обязательно посмотреть на руки, нечаянно обагренные кровью прекрасной птицы.
Майер становится на колено и стреляет из воображаемого ружья.
– Пиф-паф! Пиф-паф! – повизгивает он восторженно.
Хильда делает замечание:
– В России при этом говорят следующее: «Пиф-паф! О-ё-ёй! Умирает зайчик мой!»
– Прекрасно! «Умирает зайчик мой!» Я – убийцо? О, да – убийцо, донер веттер!
Он показывает Аделаиде как слезы капают в ладошки:
– Кап-кап… Кап-кап…
– Она все равно слепая, – устало говорит переводчица.
– Ну и что! – горячо возражает Хильда.
Она спохватывается:
– Ах, да, я забыла про ее вчерашнюю СМС-ку…
И Хильда читает:
– Так, что она пишет… Она опять пишет, что я дрянь… Буквально: «Ваша переводчица Хильда – грубая и тупая дрянь».
– Окей, – соглашается Майер.
Переводчица синхронно вздыхает от имени Аделаиды:
– Наш односторонний роман близится к завершению, доктор! Вам грустно? Мне тоже. Я скоро отпущу Вас навсегда.
12. Нет повести печальнее на свете…
…чем повесть про нашего Старшину. Была когда-то такая армейская частушечка:
Старшина у нас хорошийСтаршина у нас один.Соберемся мы все вместеИ пизды ему дадим.Совсем скоро мы доберемся до тайны коматозной головы Старшины, а именно в этой главке. Для этого заглянем в маленькую гримерную Клиники Сна профессора Майера и послушаем один любопытный разговор.
Здесь ассистентка под присмотром Любови Семеновны припудривает нашего Старшину.
Старшина – в гламурном шоу-костюме с блестками, какими-то перьями и прочее: в общем, помесь Киркорова с Элвисом Пресли.
– Какая прелесть, какой хорошенький мальчик… – говорит Любовь Семеновна.
Леха бурчит под нос:
– Чисто пидар… Урод конкретный…
Ассистентка показывает Лехе жест: «меня тянет блевать». Леха отвечает – трясет лбом («апстенку»).
Любовь Семеновна вздыхает:
– Ну и как теперь тебя женить, Михаил? С такой головой коматозной? Знала бы мамка покойная, что в армии с тобой сделали…
Старшина с готовностью подхватывает больную тему:
– Три недели в коме пролежал, теть Люб… Всей ротой метелили… Все отбили… Все почки и мозги…
– А чего – над солдатами издевался? Хорошего старшину солдаты разве будут бить? А ну-ка…
Она делает привычный жест Старшине наклониться – войти в образ, так сказать.
Старшина заученно отклячивает крепкий зад десантника, опершись локтями на столик перед зеркалом.
Любовь Семеновна с размаху лягает ненавистную задницу. Старшина отскакивает, потирая ягодицу. Он обижен.
– Не понял, теть Люб…
– Вот такие как ты и дурят девчонкам головы! А потом их привозят сюда спящими! Как тебя женить, дурака, отвечай?
13. Лекция о мужской заднице: гнусно и мерзко!
Нет, совсем не зря, задница нашего Старшины иногда получает пинки. Они вполне заслуженные, если учесть, что в Клинике Сна читает лекции известный психолог-феминист г-жа Арканова Инна Андреевна. Уж она-то знает как ненавидеть смазливых мачо, в том числе и их задницы, крепкие как умывальники от Мойдодыра.