– Но почему же она мне об этом не сказала? – спросил лорд Манвилл.

– Потому что думала, что, если сделает это, ты отошлешь ее обратно как неподходящую кандидатуру для той работы, которую ты ей хотел поручить, – ответил Адриан. – Неподходящую!

Его слова должны были быть полны едкого сарказма, но вместо этого звучали как-то жалобно, будто он готов был заплакать.

– Что же с ней случилось? – вскричал он. – Куда она могла уехать? Ведь невозможно, чтобы такая лошадь просто испарилась, не говоря уж о Кандиде.

– Я тоже об этом думал, – сказал лорд Манвилл. – Кроме того, у нее нет денег.

– Нет денег? – воскликнул Адриан. – Ты что, вообще ничего ей не давал?

– Я никогда даже и не думал об этом, – ответил лорд Манвилл. – В этом не было необходимости, пока она была здесь, к тому же у меня было чувство, что она не примет их от меня.

Он вспомнил нежелание Кандиды брать у него те несколько гиней, которые он протянул ей, когда они уезжали от Шерил Клинтон; она попросила, чтобы он сам дал эти деньги Джону. Почему же он не понял тогда, спрашивал он себя, что она не была прелестной наездницей, как он думал?

– Меня сбило с толку ее первое появление в Гайд-парке, – объяснил он. – Она ехала рядом с Хупером в белой амазонке. Это вызвало настоящую сенсацию.

– Кандида рассказала мне, как она нервничала, как неловко себя чувствовала, – сказал Адриан. – Но Хупер заверил ее, что она делает это ради Пегаса, и она поверила ему, хотя тогда и не знала, что он собирается продать коня. Он обещал ей, что не будет этого делать.

Лорд Манвилл вспомнил страх в глазах Кандиды, когда он спросил майора, сколько тот просит за лошадь. Почему же он не понял с самого начала, что с этой девушкой было что-то не так? Почему же он был так слеп, так невероятно глуп?

– Я был круглым идиотом, – признался он, и в голосе его звучало смирение, которого Адриан никогда раньше не слышал. – Но я твердо решил найти ее, прежде чем с ней что-нибудь случится. Скажи-ка мне, что у нее в узелке.

– Поэмы ее отца, – ответил Адриан, – и несколько дорогих ей вещей, оставшихся у нее, после того как дом со всей обстановкой был продан. Мать у нее умерла, а затем отец упал и разбился, когда был пьян. Лишь когда отца не стало, Кандида узнала, сколько всего они задолжали торговцам и многим людям в районе. Единственное ценное, что у нее оставалось, – это Пегас. Деньги, которые майор Хупер заплатил за него, пошли на то, чтобы старый конюх этой семьи имел жилье и не бедствовал.

– Старый конюх! – вскричал лорд Манвилл. – Вот туда-то она и поехала. Ты знаешь, где он живет?

– Да, она говорила мне, – ответил Адриан. – В деревне Литтл-Беркхэмстед, недалеко от Гончарного рынка.

– Завтра я первым делом еду туда, – пообещал лорд Манвилл, и глаза его как-то по-новому засияли. – Спасибо, Адриан. Я почти уверен, что завтра привезу сюда Кандиду.

– Надеюсь, – тихо отозвался Адриан.

Лорд Манвилл встал и положил руку ему на плечо.

– Ты абсолютно уверен, что не хочешь жениться? – спросил он. – Я был не прав, когда не давал согласия.

– Кандида помогла мне понять, что я не люблю Люси, – спокойно сказал Адриан. – Благодаря ей я понял также, что человек должен сначала сделать что-то в жизни – что-нибудь стоящее. Когда я увидел этих напыщенных щеголей, которых сэр Трешэм привез сюда вчера, то понял, что Кандида была права. Я никогда не хотел быть светским молодым человеком. Теперь я знаю, что должен работать. Не для того, чтобы делать деньги, – в этом нет необходимости, – но чтобы испытать себя и, если возможно, принести другим людям какую-нибудь пользу.

– Это из-за Кандиды ты стал думать так? – спросил лорд Манвилл с удивлением в голосе.

– Благодаря ей я понял очень многое из того, о чем раньше и не задумывался, – сказал Адриан. – Видишь ли, в чем дело, пусть Кандида жила в деревне, она, может быть, простодушна и наивна, а, на твой взгляд, еще и невежественна, но мне показались чрезвычайно мудрыми ее суждения о вещах, которые по-настоящему имеют значение в этой жизни.

– Сейчас я начинаю это понимать, – сказал лорд Манвилл и, опустив голову, вышел из комнаты.

Утром он уехал еще до того, как Адриан спустился к завтраку.

– Как вы думаете, его светлость найдет мисс Кандиду? – обеспокоенно спросил Бейтман. – Мы все очень волнуемся: здесь еще никогда не было более прелестной молодой леди. Уж мне-то можно верить, я здесь служу тридцать пять лет.

– Я уверен, что его светлость найдет ее, – успокаивающе сказал Адриан. «Совершенно ясно, – думал он, – что она вернулась в Литтл-Беркхэмстед». Он хотел заняться своими стихами, но понял, что не сможет сконцентрироваться, и спустился к конюшням, чтобы поговорить с Гартоном.