– Я все понимаю, Анатолий Алексеевич, – в который уже раз повторила Кора. – Но… я боюсь, понимаете, боюсь!

Боится она! Еще бы! На ее месте я и сам, пожалуй, почувствовал бы дрожь в коленках. Однако страх в нашем деле не должен мешать исполнению служебного задания. Наоборот, он всячески поощряем, потому что подстегивает сотрудника исполнить это самое задание как можно быстрее. И с максимальной эффективностью.

Я вздохнул.

– Слушай, – неожиданно для себя самого сказал я Коре. – Может, выпьешь сто граммов для храбрости? А?

Она промолчала. Только исподлобья взглянула на меня.

– Да шучу я, – улыбнулся я. – Но, должен тебе сказать, разговор наш мне не нравится.

Разговор мне действительно был не по душе – очень уж походил на уламывание сутенером одной из своих подопечных, которая решила завязать с ночными похождениями, выйти замуж за отвратительного, но зато обеспеченного бизнесмена, нарожать кучу детей и вести пристойную светскую жизнь… И уж совсем наша беседа не напоминала разговор начальника оперативного отдела спецслужбы ОЗК с сотрудницей Корой Канунниковой.

– Тебе нечего бояться – мы же тебя будем подстраховывать, – сказал я Коре.

Она снова всхлипнула. Затем вытащила из сумочки изящный кружевной платочек и вытерла слезы.

– Поэтому давай-ка мы успокоимся, Корочка, – продолжал я отеческим тоном, – и вспомним общую диспозицию, сложившуюся на сегодняшний день.

По крайней мере она уже начинала прислушиваться к моим словам, – значит, полуторачасовая беседа не прошла даром.

– Итак, что мы имеем? – задал я риторический вопрос. Поднявшись из-за стола, я принялся расхаживать по комнате.

А имели мы на данный момент ничем не объяснимый провал по всем направлениям. Именно необъяснимость известных нам фактов (их «невписываемость» в задуманную схему операции) как раз и смущала меня.

По сути дела, всю эту кашу мы сами и заварили. Именно на это упирал сейчас Комберг, ежедневно распекавший меня за то, что все идет через пень колоду. «Кто кашу заварил – тому ее и расхлебывать», – заявлял он, а в результате в течение последних двух недель весь оперативный отдел стоял на ушах, пытаясь исправить положение.

С другой стороны, тогда, почти два месяца назад, никто и не мог предположить, чем обернется затея добыть о «Шаре» как можно больше конкретных данных. Собственно, мы и раньше предпринимали подобные попытки, но все они заканчивались… не то чтобы крахом, но… В общем, ничем они не заканчивались.

Одно время отдел роботизированных средств разведки запускал в направлении «Шара» специальных киберов – одного за другим. Ставилась задача: проникнуть в «Шар» и собрать всю аудиовизуальную и прочую информацию о его внутреннем устройстве.

Ни один из киберов, судя по всему, в «Шар» так и не попал: Пришельцы уничтожали их неведомым нам излучением еще на подлете. И это понятно: кому же хочется иметь в своем стане лазутчика?

Потом настала очередь людей. Были посланы – также одна за другой – тридцать разведывательных капсул с отборными агентами, но и они не смогли преодолеть невидимый барьер, которым отгородился «Шар». То есть никаких результатов… Хотя в науке и принято утешать себя тем, что отсутствие результата – тоже результат, нас, спецслужбистов, такое положение вещей никак не устраивает…

Конечно, можно было подвергать бесконечным допросам «возвращенцев», выбивая из них сведения о «Шаре», но со временем стало ясно, что и таким образом мы не достигнем цели: одни из этих негодяев из страха перед наказанием безбожно врали кто во что горазд, усиленно эксплуатируя свою фантазию и бессовестным образом заимствуя сюжеты из фантастических романов; другие молчали, как и полагается отважным разведчикам, – или же вообще отрицали тот факт, что засланы на Землю «Шаром». Ментоскопирование и тех и других не добавляло ни крупицы полезной информации…

В конечном счете мы начали склоняться к мысли, что надо послать в «Шар» надежного человека. Такого, который бы не подозревал о своей работе на нас (в числе рассматривавшихся версий причин неудач, постигших нас ранее, была и гипотеза о телепатических возможностях Пришельцев). Такого, которого можно было бы оснастить передающей аппаратурой, чтобы иметь возможность видеть и слышать то, что видит и слышит он. И тут в поле нашего зрения оказался некто Гал Светов, удалой пилот-интерсептор, находящийся в отпуске после госпиталя.