Гоблин подумал было обидеться, но взглянул на крошечные молнии, бьющие из пальцев наиболее человекоподобного студента, на бегающие по его волосам огоньки – и от первоначального намерения отказался.

– Вот сюда, – сказал он, поднимаясь.

Студенты пронеслись через лавку, как небольшое, но исключительно яростное стадо боевых слонов, и выскочили в грязный переулок.

– Вперед! – крикнул Арс, истово надеясь, что они успеют, отловят беглеца в последний момент…

Переулок вывел на улицу Нежности, пустынную, как кладбище в полночь.

– Ушел, в натуре, – досадливо пробормотал Рыггантропов и сплюнул. Слюна, вылетев на солнцепек, зашипела и испарилась, не долетев до земли.

– О нет! – ярость обернулась отчаянием, черным, как деготь. – Лучше самому прыгнуть в реку, чем вернуться в университет и сообщить, что мы упустили этого типа…

– С-с-с-с-с! – йода присел, и его короткий палец, напоминающий мохнатую сосиску, заскользил по земле.

На пыли возник круг, разделенный на несколько частей и исписанный корявыми символами.

– Точно! – Арс хлопнул себя по лбу. – Поисковое заклинание! Как мы могли забыть! Тили-Тили, черти все в полный размер, Рыггантропов, забери у лавочника штаны Васи, а я побегу куплю свечи!

Выбивая из мостовой облачка пыли, он умчался.

Тили-Тили извлек из кармана кусок мела и принялся водить им по земле. Двоечник усмехнулся и вытащил из-под мантии иззубренный тесак, покрытый бурыми пятнами то ли ржавчины, то ли крови.

Судя по нему, портного ждали несколько не самых приятных минут.

Вася Пукин, по совместительству Эаренидил Конан Терминатор, решительно шагал сквозь окутывающее Ква-Ква жаркое марево. Он не задумывался, куда именно идет, поскольку твердо знал, что любой выходец с Земли, угодивший в фэнтезийный мир, непременно придет куда надо и встретит целую толпу помощников, соратников и поклонников.

Удивляло лишь то, почему этого не случилось до сих пор.

Зажав нос и стараясь дышать пореже, Вася преодолел Старый мост. Затем миновал древние городские стены, приняв их за вал из мусора, и зашагал в сторону право-восточной окраины.

Район тут был приличный, под засохшей грязью угадывались кочки – булыжники мостовой, воздух дрожал от жары, лениво жужжали загорающие в тени мухи, негромко трескались получившие солнечный удар стены.

Будь погода чуть более холодной, на этом маршруте Васю ограбили и избили бы минимум раза три.

Но грабители и хулиганы благоразумно попрятались в тень, и Ква-Ква стал почти так же безопасен, как припортовые районы Токио, трущобы Мехико и заселенные арбами окраины Парижа.

Не подозревающий об этом Вася вышел на улицу Старых Богов и замер, восторженно открыв рот.

Одноэтажное, потрепанное жизнью здание напоминало таверну. Над входом в нее висел клинок, огромный, словно оглобля. На переломанном у рукояти лезвии гордо темнели пятна ржавчины.

– Ух ты, – сказал Вася, ни мгновения не сомневаясь, что меч дожидается тут именно его. – Клевая штука! Вот только как ее снять?

Вася пошевелил мозгами и решительно направился прямо к двери.

Та скрипнула, и бывший студент, а ныне Спаситель Мира от Великого Зла окунулся в пахнущий чем-то очень специфическим полумрак.

– Добрый день. У вас стульчика не будет? – с жизнерадостностью получившего новую игрушку ребенка спросил Вася, разглядел некий предмет, напоминающий табурет, и схватил его. – Вот спасибо большое!

И он вместе с табуретом выбрался обратно на улицу.

Таверна «Сломанный меч» очнулась от обычного дремотного существования, состоящего в бесконечном вспоминании тех времен, когда трава была зеленее, девушки – симпатичнее, и даже чудовища – чудовищней…

В «Сломанном мече» собирались герои, вышедшие в отставку и поселившиеся в Ква-Ква. Порой заглядывали и действующие, ветром судьбы занесенные в эту часть Лоскутного мира.

Из окутывающей столики полутьмы донеслись голоса.

– Это еще кто? – поинтересовался один, такой могучий, что его обладатель мог заменить пароходную сирену.

– Не шнаю…

– Первый раз вижу.

– Кхе-кхе…

Вася забрался на стул и принялся выковыривать из трухлявых досок гвозди, удерживающие меч в пришпиленном к стене состоянии.

Дело продвигалось довольно туго, со скрежетом и треском.

– И что он там делает? – осведомился первый голос, зарокотавший подобно грому.