Она была простой и краткой: «Не волнуйся. Прибуду в среду утром. Выше голову. Люблю. Папа».

Эва всплакнула, прочитав ее, и не обратила ни малейшего внимания на груду телеграмм, лежащих на столике в холле, — соболезнования от друзей весь день поступали неослабевающим потоком и довели до исступления бедную чернокожую Венецию. Эва улеглась в кровать, и доктор Скотт приложил к ее лбу компресс. Зазвонил телефон. Венеция сказала, что это мистер Теренс Ринг. Доктор Скотт проворчал, что мисс Макклур нет дома, а у Эвы не было сил с ним спорить.

Доктор дал выпить Эве что-то противное, и она сразу уснула. Когда она проснулась в десять вечера, он все еще стоял у окна. Потом Дик пошел на кухню, и немного погодя Венеция принесла ей горячий бульон. Эва чувствовала такую сонливость, что, выпив немного бульона, снова свалилась и уснула. Она не знала вплоть до следующего утра, что доктор Скотт, не раздеваясь, устроился на диване в гостиной и проспал там всю ночь, шокировав этим Венецию, суровая баптистская душа которой никак не могла смириться с распущенностью современных нравов.

В среду утром, по дороге в порт, Дику и Эве пришлось, точно преступникам, спасаться бегством от вездесущих журналистов. Когда они, наконец, добрались до безопасного морского порта, их там встретил Терри Ринг. Он был в бежевом костюме, коричневой рубашке, ярко-желтом галстуке и со скучающим видом прогуливался около Таможенного бюро. На них частный детектив даже не глянул. А доктор Скотт на мгновение скосил глаза на его высокую, стройную фигуру, и на переносице у него появилась маленькая морщинка.

Доктор оставил Эву в зале ожидания и отправился выяснять, когда прибудет корабль. И как только он вышел, к Эве приблизился Терри Ринг.

— Привет, красавица, — поздоровался он. — Сегодня вы куда лучше выглядите, наверное, сумели отоспаться. Где это вы достали такую шляпку? Она вам очень идет.

— Здравствуйте, мистер Ринг, — торопливо откликнулась Эва, озираясь по сторонам.

— Для вас я — Терри.

— Терри, у меня не было возможности поблагодарить вас за все, что вы…

— Да бросьте. Слушайте, Эва! — Он так естественно назвал ее по имени, что девушка почти не заметила этого. — Ну как, вы уже проболтались вашему дружку? Выложили ему все начистоту?

Эва опустила голову и принялась разглядывать свои лайковые перчатки.

— Нет.

— Вот и умница.

Эва рассердилась на себя за то, что все время отводила от него глаза.

— Продолжайте в том же духе. Держите свой язычок за зубами.

— Нет, — сказала Эва.

— А я говорю — да.

— Нет, пожалуйста, не просите меня. Я не смогу скрыть это от моего отца. Это нехорошо, мистер Ринг.

— Терри, — поправил он девушку, и по его ворчливому тону она поняла, что задела его за живое. — Неужели вы не поняли, в какую историю влипли? Странное дело: одну минуту вы умница, а другую — просто тупица.

— Терри… — Эва почувствовала, что должна у него это спросить, — почему вы решили мне помочь?

Он не ответил. Она подняла голову и заметила, что в его глазах вспыхнули злобные огоньки. И в то же время он явно был растерян.

— Если речь идет о деньгах, — робко начала Эва, — то я…

Ей показалось, что Терри вот-вот ударит ее, здесь, на людях, в зале ожидания.

— Послушайте, вы… — Он слегка пригнулся, и на его загорелом лице выступили пурпурные пятна. Однако Терри сумел сдержаться и спокойно произнес: — И сколько же вы готовы заплатить за мои услуги? — Краска отхлынула с его лица, и оно сделалось смугло-розовым.

— О, — смутилась Эва. — Простите меня.

— Боитесь, как бы я не вытряс из вас все до последнего цента? Ладно, только больше никогда со мной об этом не заговаривайте.

Эва не знала, куда деться от стыда.

— Простите меня, пожалуйста, Терри. — Она взяла его за локоть рукой в перчатке, но он тут же отпрянул от нее и снова выпрямился. Эва ощутила, как сжались его кулаки. — Мне и правда очень неловко, Терри. Но что я могу подумать?

— Потому что, по-вашему, я последний подонок?

— Я совершенно не понимаю, почему вы для меня это делаете…

— А может быть, я вроде этих рыцарей в доспехах. Странствую по миру и спасаю красивых девушек, попавших в беду.

— Но уж если я поверила вам, совершенно чужому человеку, то почему же мне нельзя доверять собственному отцу?

— Поступайте как хотите.

— И к тому же я не могу подвергать вас еще большей опасности, чем…

— Ха, — хмыкнул он. — А кто же тогда вам поможет?

Она ощутила, как ее раздражают эти ухмылки и насмешливые вопросы.