Дрожа и потирая ладони, Ивар направился к еле тлеющему костерку, у которого расположился, подкидывая в пламя сучья, Эйрик Две Марки.

— Что, проснулся? — спросил он.

— Ага, — ответил Ивар, оглядываясь.

Ночь еще царила над миром, лишь далеко на востоке, над самым морем, показалась белая полоса — предвестник рассвета. Луна зашла, на черном пологе неба виднелись только жемчужины звезд.

На ночевку викинги расположились на длинном песчаном мысу, подобно языку выдающемся в море. Слегка шелестели, набегая на песок, волны, дующий с востока ветер нес запах сырости.

С момента разграбления Апардьона прошло семь дней. Тогда досыта нахватали всего — и радости от кровавой потехи битвы, когда погружаешь меч в тело очередного врага, не чувствуя усталости; и острого наслаждения от ужаса и боли терзаемых пленниц; и сладкой радости грабежа.

Добра в захваченном городе хватило всем. Даже Ивар заполучил новые сапоги взамен старых, которые давно пора было выкинуть, и роскошный плащ, сшитый из лисьих шкур.

— Отличная вещь! — тоном знатока изрек Вемунд, поглядывая на добычу Ивара. — Зимой она тебе пригодится, а пока спрячь!

Плащ оказался первой вещью, не считая оружия, которую Ивар положил в свой сундук, едва поместившийся под лавкой.

Оставив на месте города дымящееся окровавленное пепелище, драккар двинулся на юг. Туда, где солнце горячее, море теплее и края — богаче. Рана в боку оказалась пустяковым порезом. Она уже почти затянулась и не причиняла беспокойства. Руки привыкли к ежедневной гребле, мозоли на них сошли, потом появились вновь и начали потихоньку твердеть.

Пододвинув к себе чурбан, Ивар уселся на него, расположившись боком к костру. Не к лицу тому, кто на страже, смотреть в огонь. В темноте после этого ничего не увидишь и под собственным носом.

— Послушай, Эйрик, — спросил он вдруг. — А зачем это все?

— Что все? — недоуменно спросил Две Марки, сосредоточенно раздувая огонь.

— Походы, грабежи. Неужели нельзя жить дома и просто трудиться?

— Знаешь, никогда не думал об этом. — Эйрик оторвался от своего занятия и уставился на Ивара с таким изумлением, словно обнаружил на его месте восьминогого коня Слейпнира. — Наверное, просто потому, что нам это нравится! Куда веселее сражаться под началом вождя, не обделенного удачей, чем гнуть спину, выкорчевывая пни или вспахивая землю!

— Но ведь тебе приходится убивать!

— И что? Судьбы своей не изменит никто. — Эйрик Две Марки улыбнулся. — Кому суждено пасть от оружия, тот так и умрет. Так судили боги жителям этой страны — быть скотом для наших мечей.

— Но ведь и они могут убить тебя! — Ивар сам не очень понимал, зачем затеял этот разговор. Просто то, что он увидел и узнал за последнее время, настолько отличалось от привычной мирной жизни в усадьбе бонда, что душа молодого викинга томилась, требуя объяснений.

— Могут! Но умрут все, и большая часть умерших отправится в Хель, в царство ужаса и холода. Туда мне не хочется. — Эйрик замотал головой, показывая, насколько ему неприятен Сумрачный Мир. — И лишь тот, кто погибнет с оружием в руках, может попасть в Вальхаллу, на вечный пир героев! Так что сложить голову в бою — участь, достойная любого мужчины!

— Но ведь можно сражаться и дома, — покачал головой Ивар. — Бонды враждуют между собой, не говоря о ярлах и конунгах…

— Там придется лить кровь родичей, — неохотно ответил Эйрик. — За убийство тебя могут изгнать или объявить вне закона. Кроме того, что взять с обитателей какого-нибудь Халогаланда или Теламерка? Воевать из-за коров и земель — разве это дело?

— Ты совершенно прав. — Хаук, лежащий недалеко от костра, неожиданно приподнялся и оперся на локоть. — Ваш разговор был до того любопытен, что мне пришлось проснуться. Дело в том, что наша земля очень бедна, на ней не вырастишь много зерна, не выпасешь стад. Большому числу людей прокормиться там трудно. И что делать тем, кто оказался лишним, кому не нашлось места в давно поделенных между бондами Северных Землях? Дальше на север — пустоши и льды. Зато на юге для того, кто способен одолеть, море, кто отважен и силен, лежит огромный мир, в котором люди слабы и не умеют сражаться, а богатства неистощимы!

— Да, я понял, — покачал головой Ивар. — Раз боги создали слабых, то лишь только для того, чтобы их грабили сильные? Но почему так сложно?! Не проще ли поселить наш народ сразу в плодородных и богатых землях?!

— Когда-то наши предки жили на юге. — Тихий серьезный голос принадлежал Арнвиду, который тоже, как выяснилось, не спал. — В краях таких далеких, что даже название их стерлось из памяти. Но в ту пору они были слабы, и враги теснили их со всех сторон. И тогда вождь — земное воплощение Одина — увел предков на север, туда, куда врагам было не добраться. В тех землях мы стали сильными…