Спорить с молодым воином стал бы разве что слепец.

Дорога дальше шла прямо вниз. Надоевшие горы раздвинулись в стороны, превратившись в трибуны цирка, годного для Игр богов, а впереди, до самого горизонта, лежала долина, напоминавшая огромный, золотой с зеленью ковер. Виднелись озера, похожие на осколки некогда разбитого тут исполинского зеркала.

– Интересно, что там внизу? – спросил Нерейд.

– Обжитые земли, – ответил подъехавший Бузислав. – Сегодня можно будет остановиться на постоялом дворе. Больше не придется ночевать у костра.

– А вон там что такое? – И Гудрёд показал на едва различимые серые струйки далеко на востоке.

– Похоже на дым… – Старший из русичей почесал затылок, во взгляде его мелькнуло недоумение. – Только вот откуда он там? Может, жгут чего?

К вечеру караван достиг первого селения. Из-за невысокого плетня к чужакам вылетели, радостно скаля зубы и сердито гавкая, лохматые, толстые псы. Развлечься, облаивая проезжающих всадников, им, судя по всему, удавалось нечасто.

– Нам тут рады, – заметил Ингьяльд.

– Еще как! – отозвался Бузислав. – Сейчас осень, все торговые караваны прошли, а любой путник для местных – возможность заработать…

На единственную улицу селения, встречая чужаков, высыпали дети. Их галдеж тут же перекрыл собачий лай. Сверкали любопытством черные, как кусочки угля, глаза. Из-за заборов, окружающих дома, на караван смотрели взрослые. Все они казались для викингов на одно лицо – смуглые, широкоскулые, приземистые.

Постоялый двор представлял собой длинное строение с притулившейся сбоку конюшней.

– Да благословит вас Аллах, путники! – Выскочивший навстречу тощий старик в длинном цветастом халате был, скорее всего, хозяином. – Ты ли это, Мануил Торговец? И где же твой товар? Или ты везешь на продажу этих вот молодцов, обвешанных оружием, точно деревья – листьями?

Ивару захотелось дать старику в зубы. Чтобы не болтал попусту.

– Я это, Али, кто же еще! – ответил Мануил, слезая с коня. – Но не купец я теперь, а посол самой цесаревны императрицы!

Тощий старик в притворном ужасе всплеснул руками:

– Вай! Для такого гостя мой скромный постоялый двор покажется слишком бедным!

– Может, и покажется, – спокойно заметил Мануил, – но другого все равно нет. Так что вели готовить плов! Да не жалей баранины!

Что такое плов, Ивар узнал тем же вечером. И едва не отгрыз себе пальцы, которыми полагалось есть это замечательное блюдо.

– Куда держите путь, во имя Аллаха? – спросил хозяин, когда гости насытились до такой степени, что едва могли двигаться. – В Конью, к султану?

– Бери выше, Али! – отозвался Мануил с легкой улыбкой. – В Багдад, к самому халифу!

– О… – Лицо старика сморщилось, став похожим на усохший диковинный плод. – Плохое время выбрал ты для путешествия, Мануил Торговец! Далее на востоке бесчинствует, как рассказывают, безбожное племя турок! Они пришли откуда-то из-за пустынь, и несть числа им – как саранче! Кое-кто поговаривает, что это те самые Джудж и Маджудж, предвещающие конец мира!

– Вот откуда дымы, которые мы видели с гор… – задумчиво проговорил Бузислав. – Кто-то жжет там селения…

– Джудж и Маджудж – это вряд ли… – Мануил помрачнел. – А что султан?

– Говорят, что войска его разбиты, а сам он осажден в Конье, – ответил Али. – Вот только вести это непроверенные, ненадежные…

– И к тому же очень плохие! – добавил посол. А потом медленно произнес: – Как бы ни была велика моя охрана, против целого племени ей не выстоять.

– А объехать этих самых турок никак нельзя? – спросил Ивар.

– Сложно… – покачал головой бывший купец. – Есть одна дорога, которую они наверняка не перекрыли, но на нее я сверну только в крайнем случае.

– Ты имеешь в виду тропу дэвов? – На лице Али отразился суеверный ужас.

– Да! – кивнул Мануил. – Бывало так, что люди, ступившие на нее, возвращались живыми.

– Но нечасто, – добавил хозяин, – так что упаси тебя Аллах от этого пути!

– Попробуем пройти напрямую, – принял решение глава посольства. – Если будет на то Божья воля, прорвемся! Если же не получится, то путь на тропу дэвов всегда открыт.

– Что за тропа дэвов? – поинтересовался Ивар у Бузислава, когда купец отправился спать, а стражники остались допивать бурдюк медовухи.