– Что ты делаешь? – испуганно воскликнула появившаяся в дверях спальни графиня.

Гаррик и не подозревал, что ему будет так трудно сесть. Весь в поту, он обессиленно повалился на подушки, издав короткий стон.

– Мама! – едва слышно позвал он.

Она бросилась к его постели.

– Надо было позвать прислугу, – прошептала она, глотая слезы.

– Не плачь, прошу тебя, – проговорил Гаррик. – Мне уже гораздо лучше. Я, правда, плохо помню, что со мной было. Ах нет! Теперь вспоминаю… Лайонел, доктор, а потом приехала ты…

Она присела на край кровати и взяла в ладони его правую руку. Левая рука была на перевязи, весь торс забинтован…

– Да, мы с отцом сразу приехали в Кэдмон-Крэг, – кивнула графиня, любящими глазами глядя на сына. – Гаррик, я каждый день благодарю Всевышнего за то, что он не дал тебе умереть! Эшберн хотел убить тебя и почти добился своего, как мне рассказывали…

– Оливия! – неожиданно громко произнес Гаррик.

Мысль о ней молнией вспыхнула в его воспаленном мозгу! Где она? Что с ней? Надо ей помочь! Он попытался снова привстать, но острая боль тут же пронзила все его тело.

Схватившись за раненый бок, он вскрикнул от боли и тяжело перевел дыхание. На лбу его выступила испарина.

– Что ты делаешь? – воскликнула графиня. – Тебе нельзя вставать! Доктор велел держать тебя в постели не меньше двух недель, иначе рана снова откроется!

– Оливия! – простонал он. – Что с ней?

– Гаррик, тебе нельзя вставать! А с леди Эшберн, я уверена, все в порядке. С какой стати должно быть иначе? Она не первая женщина, которая…

Графиня осеклась, не считая нужным договаривать начатую фразу.

– Которая что?.. – спросил Гаррик.

– Которую застигли с любовником, – нехотя договорила графиня.

Все так, но у других женщин не такие жестокие мужья, как Арлен! Гаррик снова почувствовал слабость и усталость. Он не мог даже встать, не говоря уже о том, чтобы верхом отправиться в Эшбернэм. А ведь Оливия наверняка в опасности. Если с ней что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит!

– Где она? Где ее дочь? – спросил он, мучаясь от собственной беспомощности.

– Полагаю, обе они в Эшбернэме, – отозвалась Элеонора.

– Тебе уже лучше, как я погляжу, – раздался с порога знакомый веселый голос.

Гаррик повернул голову и увидел на пороге Лайонела, одетого в синий бархатный камзол и золотистые панталоны.

– Я так рад, что ты выздоравливаешь, – сказал он, входя в спальню и широко улыбаясь.

Гаррик молча смотрел на него, припоминая все подробности того ужасного утра, когда состоялась дуэль с Арленом. Он вспомнил, что Лайонел неожиданно явился вслед за ним и Оливией в Корнуолл и стал свидетелем их любовной связи.

– Ты даже не хочешь поздороваться со мной? – с шутливой укоризной произнес Лайонел и тут же обратился к Элеоноре, по-сыновьи целуя ее в щеку: – Доброе утро, мамочка! Должен сказать, вчерашний ужин был превосходным!

Гаррик был раздосадован тем, что Лайонел явился как раз в тот момент, когда они с матерью говорили об Оливии, и не скрывал досады.

– Спасибо, дорогой! – рассеянно поблагодарила Лайонела Элеонора.

– Сегодня утром ты прекрасно выглядишь, мамочка, – продолжал рассыпать комплименты Лайонел. – Похоже, крепкий ночной сон вернул тебе свежесть и хорошее настроение.

Сам он явно пребывал в превосходном расположении духа.

– Я смотрю, ты и сам в отличном настроении, – хмыкнул Гаррик, с неприязнью глядя на Лайонела. – Полагаю, должно быть наоборот.

– Почему? – нахмурился Лайонел.

– Потому что я не собираюсь отдавать концы.

– Но я только рад твоему выздоровлению, Гаррик! – возмутился Лайонел. – Разве я не доказал тебе свою преданность? Я был твоим секундантом на дуэли. Я заботился о тебе почти все время, пока не приехал доктор. Боже праведный, что еще я мог для тебя сделать?

У Гаррика сами собой сжались кулаки, щеки побагровели от гнева.

– Дорогой, не надо, – прошептала ему Элеонора, нежно гладя младшего сына по щеке. – Ты еще очень болен. Прошу тебя, успокойся! Волнение лишь замедлит твое выздоровление.

Потом она повернулась к Лайонелу и проговорила тоном, не допускавшим возражений:

– Я не хочу, чтобы вы сейчас выясняли отношения!

– Мама, конечно же, права, – тотчас улыбнулся Лайонел. – Не стоит нам сейчас ссориться. – И неожиданно добавил: – Графиня находится в Эшбернэме.