– Ах, как ты ошибаешься! – покачал головой Лайонел.

– Нет, – прорычал Гаррик, – ошибаешься ты!

– Гаррик!

Услышав голос отца, он замер.

Граф стремительно спускался, намереваясь помешать ему сесть в открытый экипаж. Под ногами у Гаррика вертелся его верный пес Трив.

Граф остановился рядом с сыном и произнес, ничуть не запыхавшись:

– Я только что видел твоего брата. Он сказал, что ты собираешься ехать в Эшбернэм. Ты что, ополоумел?

– Во-первых, он мне не брат, – стиснув зубы, ответил Гаррик, – а во-вторых, мой ум весь при мне.

Граф грозно сдвинул брови.

– Лично я абсолютно уверен в том, что он действительно твой старший брат Лайонел. Неужели ты всерьез полагаешь, что я мог сделать публичное заявление, не подумав прежде тысячу раз?! Я не решился бы на такое, будь у меня хоть малейшее сомнение.

– Нет! Лайонел не мог так измениться! – упрямо возразил Гаррик.

Отец с сыном смотрели друг на друга в упор. Первым отвел глаза граф и, покачав головой, сухо заметил:

– Ты самый упрямый и непоследовательный человек из всех, кого я знаю. Твоим единственным желанием является стремление как можно больнее досадить мне! Именно так ты вел себя в детстве. Мы с тобой отлично знаем, что тебе совершенно наплевать на титул и наследство. А вот ему не наплевать! По крайней мере он готов выполнить свой долг перед семьей.

– Если я и упрям, то эту черту унаследовал от вас, отец, – едко усмехнулся Гаррик. – Вы правы, мне действительно наплевать на титул и наследство. Так вот почему вы решили признать его своим старшим сыном? Потому что он готов быть вашим лакеем?!

Граф метнул суровый взгляд на непокорного сына.

– У меня нет никаких сомнений в том, что он именно тот, за кого себя выдает. А ты, как всегда, позволяешь эмоциям вмешиваться в дела разума!

– Нет! Это не Лайонел, а чрезвычайно хитрый и жадный мошенник!

Стэнхоуп безнадежно вздохнул.

– Когда ты собираешься вернуться на Барбадос?

Гаррик не стал скрывать своего удивления:

– Теперь, когда я вам больше не нужен, вы хотите как можно скорее избавиться от меня?

– Этого я не говорил.

Помолчав, Гаррик сказал:

– Я намерен вернуться на Барбадос только после того, как докажу свою правоту. А вы когда намереваетесь объявить о расторжении моей помолвки с мисс Лейтон?

– Честно говоря, этот глупец сэр Джон уже сам объявил о ее расторжении, – признался Стэнхоуп.

– Вот и отлично! – довольно улыбнулся Гаррик. Он обрел наконец свободу и теперь мог увезти с собой Оливию и Анну. Мысль об этой вполне реальной возможности была весьма соблазнительной, но он не мог покинуть Англию, не разоблачив прежде самозванца Лайонела. – Он знает правду? – спросил он отца, пристально глядя ему в глаза. – Лайонел знает, что у нас разные матери? Ему известно, что его родная мать покончила жизнь самоубийством?

Граф заметно побледнел, его глаза расширились от изумления.

– Значит, она тебе все рассказала… – пробормотал он в некотором замешательстве.

– Да, мама рассказала мне, что ваша первая жена выбросилась из чердачного окна здесь, в Стэнхоуп-Холле, когда Лайонелу было всего пять месяцев от роду. А еще месяц спустя вы женились на моей матери. Должно быть, Мег Макдональд была крайне несчастна с вами… Все эти годы самоубийство хранилось в строжайшем секрете. Но почему?

Оправившись от шока, граф мрачно произнес:

– Лучше бы она осталась в Шотландии.

– Значит, вы женились на ней против своей воли? Или потому, что она была беременна?

– Она была очень хороша собой, а я был очень молод, – отвернулся от сына граф. – Мег тогда горела неистовым желанием отомстить молодому шотландцу из знатного рода, который бросил ее ради другой. Именно поэтому она стала заигрывать со мной, и дело дошло до логического конца, хотя я в ту пору и не догадывался об истинной причине ее смелого поступка… Ее убило то, что она покинула родину, свою милую Шотландию, переселившись в ненавистную Англию и выйдя замуж за ненавистного, как я теперь понимаю, англичанина. Она сочла смерть наилучшим для себя выходом. Сказать по правде, мы с ней совсем не подходили друг другу. Наш брак заранее был обречен.

Гаррику с трудом верилось в то, что его отец, такой рассудительный и хладнокровный, до такой степени увлекся шотландской красавицей, что даже женился на ней. Впрочем, это было так давно! Кто знает, может быть, отец был тогда совсем другим человеком?

– Но почему это хранилось в тайне?

Граф ответил не сразу. Видимо, воспоминания о прошлом доставляли ему немалую боль. Наконец он сухо произнес:

– Она просила у меня развод. Я отказался. Тогда она все равно ушла от меня, выбросившись из окна…