Когда руки Гаррика властно стиснули ее нежные ягодицы, раздвигая их и пытаясь проникнуть между бедрами, она чуть не потеряла сознание от острой волны чувственного наслаждения. О, это было невыносимо! И она вскрикнула от мучительно-сладкого прикосновения его умелых рук, сквозь тонкую ткань рубашки ласкавших самое сокровенное местечко женского естества.

С трудом оторвавшись от нее, Гаррик повернулся в сторону кровати, рядом с которой мирно дремал сеттер. Едва слышно свистнув, он щелкнул пальцами, показав псу на спавшую Анну, и тот, послушно вскочив на постель, улегся в ногах девочки.

– Что, если Анна проснется? – испуганно пробормотала Оливия, в которой снова заговорил рассудок.

– И будет счастлива обнаружить на своей постели Трива, – ответил Гаррик, выводя Оливию из спальни девочки.

– Гаррик, – нерешительно начала Оливия, остановившись в полутемном коридоре. Ее тело требовало близости с ним, но рассудок продолжал сопротивляться.

– Нет, – отрезал Гаррик, словно читая ее мысли.

Открыв одну из пустовавших комнат для гостей, он буквально втолкнул туда Оливию и запер за собой дверь.

Оба тяжело дышали и молча смотрели друг на друга, видя в глазах истинную страсть. Оливия в жизни еще не испытывала настоящего желания близости с мужчиной. Грубые объятия и поспешные ласки мужа никогда не вызывали в ней ответного любовного пыла. Если она сейчас уступит желанию де Вера – впрочем, и своему собственному тоже, – конец света не наступит. Подавляющее большинство замужних светских дам имели любовников, и это не считалось чем-то постыдным.

Но загвоздка заключалась в том, что Гаррик де Вер был официально помолвлен с подругой Оливии, юной Сьюзен Лейтон! К тому же не стоит забывать и об Арлене, тиране жестоком и непредсказуемом.

– Сейчас не время предаваться размышлениям, – хрипло пробормотал Гаррик, опять читая ее мысли, и стал расстегивать на себе рубашку.

Оливия неотрывно смотрела, как под гладкой смуглой кожей перекатываются твердые мускулы. Ее взору медленно открылась широкая грудь, потом плоский живот, потом… Она едва переводила дыхание от возбуждения, между бедрами у нее появилась горячая влага. Ее женская суть бесстыдно заявляла о себе…

Наконец он отбросил рубашку в сторону, и Оливия заметила, что он расстегнул панталоны.

Гаррик шагнул к ней, Оливия уже приготовилась к жарким поцелуям и… Но он незаметным движением скинул с нее шаль, и она осталась в одной лишь тоненькой батистовой рубашке без рукавов.

Гаррик, не двигаясь с места, жадно ел ее глазами, а потом хрипло произнес:

– Я хочу, чтобы ты распустила волосы…

Вздрогнув от неожиданности, Оливия принялась послушно вынимать из волос многочисленные шпильки. Сердце ее сильно билось, без горничной справиться с прической оказалось нелегко, и на помощь ей пришел сгоравший от нетерпения Гаррик.

Оливия испытала неземное наслаждение от его прикосновений к голове, к волосам, к шее… Закрыв глаза, она представила себе, как оба они падают на постель, абсолютно нагие, и с бесстыдной жадностью ласкают друг друга, как их тела сливаются в единое целое…

– О чем ты сейчас думаешь, Оливия? – спросил Гаррик.

– Сам знаешь, – прошептала она и, перебросив косу через плечо, принялась с лихорадочной поспешностью расплетать ее.

Неотрывно глядя на Оливию восхищенным взглядом, Гаррик зашел сзади и нежно и в то же время властно обнял ее, накрыв горячими ладонями мягкие груди и прижавшись набухшей плотью к ее округлым ягодицам.

Оливия чуть не задохнулась.

Он тотчас стал целовать ее шею, плечи… Его руки заскользили вниз, к животу, потом еще ниже, к самому лону…

– Я хочу тебя, – хрипло прошептал он, и Оливия радостно выдохнула:

– Я хочу тебя тоже!..

Он рывком повернул ее к себе. В глазах его пылала первобытная страсть. Сорвав с плеч узкие кружевные бретельки, он стянул рубашку вниз и стал жадно целовать ее грудь, лаская соски пальцами и горячим влажным языком.

У Оливии закружилась голова, и она запустила руки в его волнистые волосы, принялась лихорадочно перебирать густые пряди, потом стала гладить его плечи и спину. Тем временем Гаррик продолжал осыпать все ее тело жаркими поцелуями. Оливия хотела было остановить его бесстыдные ласки, но противиться им не было сил.

Вскоре он уже стоял перед ней на коленях. Замерев на миг, он заглянул Оливии в глаза.

– Мне еще никогда не было так хорошо, – прошептала она, облизнув пересохшие губы.

– Мне тоже, – шепотом отозвался он и рывком стянул с нее рубашку; она упала на пол к ее ногам. Умелые пальцы осторожно раздвинули складки ее горячей плоти, язык проник в ее потаенные глубины…

– О Боже! – вырвался из ее груди вопль доселе не испытанного наслаждения. Она едва стояла на ногах.

Гаррик выпрямился и, крепко прижав ее к своему напряженному телу, прошептал в самое ухо: