— Брось! — Я раздраженно плеснул себе в чашку заварки. — Алина здесь ни при чем. Просто жизнь столкнула нас нос к носу на узкой тропинке. И мы не смогли разминуться. Так и пошли дальше вместе.

— Какая же она сучка! — неожиданно прошипела Татьяна.

— Ревнуешь?

— Меня это бесит. Пока что ты еще мой муж. И о разводе, кажется, у нас речи не шло. Ты же сматываешься из дому, перебираешься жить к какой-то молодой потаскушке, которая не ведет счет своим наворованным долларам и разъезжает на дорогой иномарке. У нее, наверное, большая квартира с евроремонтом. И дача в Курорте. Теперь ко всему прочему она еще прикупила тебя. Вот только не понимаю, чем ты, отброс, понравился такой крутой бабе?

Я с трудом переборол желание немедленно встать и уйти. Улыбнулся и негромко произнес только две фразы:

— Ночные походы к Валере… Заброшенный сарай в Пулкове…

— Извини. — Татьяна отвернулась и попыталась что-то разглядеть в окне. Там было только серое небо и облезлые красные крыши. — Мне очень больно. Позвони ей, что ты останешься, и пойдем в спальню. Я очень тебя хочу. Ты даже представить себе не можешь… Пожалуйста! — почти прокричала она, и я понял, что из этого капкана мне сегодня не вырваться. Росомахи в таких ситуациях отгрызают лапы. Интересно, что должен отгрызть себе я? Ну уж нет!

— Хорошо. Но обещай, что больше не будет разборок и бреда про Снежную Королеву.

— Обещаю, — радостно блеснула глазами Татьяна. — Будет только бешеный секс.

Я ухмыльнулся: «Посмотрим» и достал из кармана сотовый телефон.

— Все-таки не приду, — сообщил Алине, и она пожаловалась:

— Ну вот. Нажарила мяса, теперь придется все скормить Баксу. Тогда я сейчас с ним погуляю и лягу спать. А утром подъеду к тебе. Попробуем достать папашу Салмана. Короче, как буду рядом, позвоню с мобильного. Ты меня встретишь внизу.

— Договорились. Спокойной ночи.

— Слава… Ты правильно сделал, что остаешься. Я на тебя нисколечко не сержусь. И нисколечко не ревную. Только молю, не увязни там, возвращайся завтра ко мне.

— Без вопросов, милая девочка.

— И не называй меня милой девочкой. Целую. — И Алина быстро почмокала губками.

Я засунул трубку в карман, посмотрел на Татьяну.

— Все слышала? Я никуда не пойду. Где обещанный бешеный секс?

— Сейчас. — У нее в глазах заискрились дьявольские огоньки, и всю ее начало заметно трясти. — Сейчас. — Она поднялась из-за стола и, на ходу развязывая пояс халата, подошла ко мне. Халат соскользнул на пол, и Татьяна осталась лишь в одних нарядных бордовых трусиках с кружевными оборками. Раньше у нее не было денег на такое белье. Она запустила пальцы мне в волосы и крепко прижала меня щекой к горячему плоскому животу, форму которого не испортили ни годы, ни двое родов.

— Идем лучше в кроватку, — прошептал я. Она послушно отпустила мою шевелюру и, разбросав по комнате тапки, осталась босая на новом пушистом паласе. Ленивым тягучим шагом дошла до двери, ведущей в спальню, и там остановилась. Взявшись за косяки, томно выгнула спину.

— Обними меня сзади… Приласкай…

Я подошел и поцеловал ее в острое плечико. Татьяна вся подобралась, но все же из последних сил простонала:

— Грубее… Облапай меня… — Она вцепилась мне в руку потными пальцами и припечатала мою ладонь к своему лобку. К чуть выдающемуся вперед бугорку, форма которого всегда так возбуждала меня. — Ну-у-у…

Трусы у нее между ног совершенно промокли. Я сдвинул их вниз и еще раз поцеловал Татьяну в плечо. Ей всегда это очень нравилось.

— Ну-у-у…

Она сама направила мою руку. Туда, куда больше всего желала. И в тот момент, когда моя ладонь коснулась нежной поросли ее волос, а пальцы проникли в горячую влажную плоть, она закричала. Так, что, наверное, взбудоражила всех соседей.

— Тише, Танюша. Спокойнее… Успокойся, — нежно шептал я ей на ушко, и дрожь постепенно отпускала ее. Она медленно приходила в себя.

— Классно! — наконец сообщила она. — Я кончила. Так быстро.

— Сейчас прибегут соседи. Спасать тебя.

— Я орала?

— Немножко, — рассмеялся я.

— Да и черт с ними, с соседями! Давай раздевайся и полезай в постель. Разминка закончилась. Теперь я буду тебя насиловать. Впереди у нас трудовая ночь.

И стряхнув на пол болтающиеся на щиколотках трусы, Татьяна принялась задвигать шторы.

Я осторожно отлепил от себя Татьяну и, выбравшись из кровати, натянул брюки. За окном опять моросил мелкий дождик. С далекой кухни до меня доносились слабые отзвуки громко включенного радио. Там в это время, собираясь на смену, должен был завтракать Пантелеймоныч.

Я залез в платяной шкаф и, отыскав жестко накрахмаленное полотенце, отправился в ванную.

— А-а-а! — Пантелеймоныч, действительно, восседал за своим кухонным столиком и прямо со сковородки уплетал яичницу с колбасой. — Агент ноль-ноль-восемь! Иди сюда, выпей кофе.

Я достал из шкафчика кружку, налил в нее кипятку и бухнул сразу две ложки «Элита». Пантелеймоныч со змеиной улыбочкой наблюдал за моими действиями.

— Бледный ты нынче. Осунувшийся, — пробубнил он, прожевав кусок колбасы. — То-то я слышал, сегодня Танька полночи визжала, словно сирена. Мы уж с Инессой хотели спасателей вызывать. Или пожарных. Да нет, говорю, не спеши. Может, они мазохисты. Так пущай наиграются…