– Я буду по нему очень скучать, но мы не давали друг другу никаких обещаний. У меня вовсе нет желания удерживать его. Мы оба всегда знали, что это будет лишь недолго.

– Ну скажи мне, Нада, что мне следует сделать с тобой?

– Я хотела бы остаться в Аммане в вашем доме. Я полюбила детей. Я не знаю, когда у меня будут свои собственные дети, и будет ли мне на то благословение Аллаха. Они приносят мне много счастья.

– Это дело с тобой и Бернаром весьма серьезно. К счастью, никто, кроме меня, об этом не знает. Будем так же продолжать?

– Поступайте как вам угодно, господин Отман. Если вы хотите услышать мои моль-бы к вам, то напрасно тратите время.

Его лицо выразило крайнее удивление. Девушка становилась все интереснее.

– Скажи мне, Нада, тебе хотелось бы иметь свою комнату?

– У меня никогда не было своей комнаты, и о таком я даже не мечтала.

– Это можно устроить. Конечно, мы с тобой разделяем эту тайну... я понимаю, что я не молодой человек вроде Бернара... С другой стороны... я, скажем так, довольно зрелый. Как ты знаешь, у мадам плотная повестка дня, особенно по четвергам. В середине дня она проводит время в парикмахерском салоне, а потом бридж-клуб. Так я предлагаю...

– Вы хотите заняться со мной любовью.

Он засмеялся.

– Вы, барышня, - весьма холодный кусок деловитости.

– Мне кажется, что вы очень привлекательный мужчина, господин Отман, и я не имею ничего против того, чтобы заниматься любовью в доме вашей жены. Вы это делаете со многими женщинами. Однако я не стану делать этого просто из страха перед вашим секретом.

– Конечно, нет, упаси Аллах.

На ее губах появилась улыбка маленькой Моны Лизы.

– Если я остаюсь, то я предпочла бы не работать по субботам и еще один день в не-делю. Зейна на кухне вполне способна занять в эти дни мое место. Дети ее очень любят.

– А что ты сама собираешься делать в Аммане в это время?

– Я хочу ходить к федаинам.

– Ты должна мне честно сказать, Нада, ты должна. Я так же хорош, как Бернар Жокс?

Нада перевернулась на спину, потянулась и сладко вздохнула, а он целовал ее соски.

– Ну, скажи мне, чертовка, скажи.

– Ты великолепен, Хамди.

– Так же хорош, как Бернар Жокс. Скажи это.

– А я так же хороша, как мадам Отман?

– Ты сучка, сучка, маленькая сучка. Откуда крестьянская девчонка знает, как зани-маться любовью?

Хамди Отман и в самом деле был любовником искусным. Но в любви он был эгои-стичен. Он требовал. Будучи готов, он давал себе волю. И тогда Нада остужала его и тре-бовала, чтобы он доставлял ей наслаждение своими бесчисленными штучками.

Она знала, что скоро ей придется уйти. Атмосфера сгущалась. Мадам Отман злилась на нее. Раньше это уже случалось со многими женщинами.

Хамди Отман никогда не смог бы обнаружиться без того, чтобы стены дома обру-шились на него самого, ведь Наду-то нельзя было запугать. Больше того, она проникла ему под кожу, и теперь он лепетал ей о своих маленьких желаниях, маленьких ревностях.

Нада была осторожна и делала это только в безопасное время, и ни разу не случи-лось так, что она могла бы иметь ребенка. Любовь с ним, хотя он и был эгоистичен, дава-ла чудные и дикие моменты. Теперь она знала новую силу - она способна сделать мужчи-ну чуточку безумным. Это было чудесно.

В тот момент, когда взгляд Нады упал на Джула, она поняла, что здесь может быть та глубокая и полная значения любовь, которой она так страстно желала. Командир фе-даинов излучал показную храбрость и гордо носил революционное имя Абу Азим - Отец Вождя. Джул был известен своей храбростью и хитростью, он пережил три рейда через границу.

Нада смотрела мимо внешней манерности. У него были проникающие глаза и ум, как у Ишмаеля. Джул обладал чувствительностью ее любимого брата. Эта любовь будет чистой.

Ему льстило ее внимание к нему. Много девушек добивалось его, но они были не та-кие, как Нада. Сначала Джула стесняла ее самоуверенность, но он безнадежно запутался в сетях ее красоты. Они долго и страстно говорили о своем положении и растущих чувст-вах. Он был связан с верной традициям, но невысокого положения семьей. Нада знала, что хаджи Ибрагим сразу же отверг бы его.

Настал день и момент, когда они оказались в полном уединении, вдали от безумной атмосферы лагеря и неестественного воздуха Аммана. Джул изливал ей свою любовь. На-да заговорила о том, чтобы заняться любовью. Его смущало то, что он всю жизнь прово-дил в воздержании. Он не знал, что делать. Но он до безумия желал ее.

– Я желаю тебя, Джул, и не боюсь того, что будет потом. Давай будем принадлежать друг другу, а завтра будь что будет. Тебе ничего не надо обещать мне.

– Я так тебя люблю. Я не думаю ни о ком кроме тебя, Нада. Я схожу с ума.