– Что ж, думаю, ты еще слишком молод, чтобы помнить восьмидесятые так же хорошо, как мы, старики, поэтому для тебя, пожалуй, можно сделать исключение и поставить что-нибудь по твоему выбору.

Дэн одобрительно кивает.

– Я знаю музыку восьмидесятых, у меня есть старые сборники, – горделиво отвечает Тирон; его уверенность в себе растет на глазах.

Он счастлив в нашем радиомирке. Кажется, будто здесь, на шоу, он способен превратиться в того, кем ему не позволяют стать на улице.

– Ну ладно, парень, тогда посмотрим, на что ты годишься, – говорю я, хихикая про себя.

– Я бы послушал «Хэркат 100», «Фантастический день».

– Отличный выбор, Тирон, как обычно. А еще я хочу пожелать, чтобы у тебя все наладилось. Удачи.

– Вряд ли что-то изменится к лучшему, Энджел. Особенно сразу после передачи. Ну, все равно пока.

Он вешает трубку, я сглатываю подступивший к горлу ком, ставлю запись и прощаюсь со слушателями.

– Надо бы как-то помочь парнишке, – вздыхаю я за баночкой диетической кока-колы в кафетерии для сотрудников.

– Да ты одним своим участием уже здорово ему помогаешь – он чувствует, что хоть кому-то интересен, – говорит Дэн. – Считает тебя своим другом.

– Этого недостаточно. Надо, чтобы кто-то сходил к нему в школу и разобрался там. Паренек запуган и никому ни о чем рассказывать не станет – может, и стыдно ему. Да и кто слушать-то будет – такое на каждом шагу случается.

Дэн пожимает плечами и, вытянув ноги (очень длинные, надо сказать), опускает стопы на стоящий перед ним металлический табурет.

– Все это верно, Энджел, но ты-то тут при чем? Ты ведь не имеешь к парнишке никакого отношения.

– Так-то оно так, да только…

– Никаких «только». Ты для него посторонний человек, а мир в одиночку не спасти.

Молча попиваю газировку, а сама думаю: в чем-то Дэн, наверное, все-таки прав.

– Ну, сама посмотри, – лукаво улыбается он, – ты даже не способна затащить в студию «Эс-клаб-джуниорс», а решила вступиться за всех угнетенных подростков планеты. Силенок маловато.

– О Господи, это плохо. Кто еще отказался?

– Хм, ну давай посмотрим. Та-ак. Да в общем, все.

– Все?

– Ну да, все. Ай, нет. – Ден взволнованно машет рукой. – Осталась дамочка из «Бакс Физз».

– Кто, Шерил Бейкер? Она такая прелесть…

– Нет, не она, другая.

– С кудряшками?

– Ага. Как там ее зовут, я что-то запамятовал?

– Без понятия.

– Ну и ладно, так вот, согласились прийти она и еще школьный хор, который спел песню «Бабушка, милая бабушка» лет двадцать пять назад. Они как раз воссоединились на годовщину.

– Хор школы Святого Уинфреда? Они-то нам зачем?

– Да не то чтобы я собирался их приглашать, – поежился Дэн. – Просто хотел знать пределы наших возможностей. Между прочим, это шлягер своего времени.

– Да, мистер Блобби [44] тоже был когда-то популярен, только я не горю желанием его сюда затащить. Черт, Дэн, похоже, конец нашим планам стать знаменитостями и как следует встряхнуть радиоволны. Не видать нам теперь лакомств к чаю.

– Ладно, не отчаивайся, кроха, рано слезки лить. Поживем – увидим; судьба, бывает, такие фортели выкидывает – закачаешься.

– Да уж, точно, – с чудовищной гримасой прячу лицо за баночкой кока-колы, когда в дальнем конце кафетерия появляется до ужаса знакомая фигура. – Закачаться и не встать. Посмотри, кто там из-за угла выруливает – З. Г. И он наверняка поинтересуется нашими успехами, если засечет.

– Думаешь, он вспомнит, кто мы такие? – прыскает со смеху Дэн.

– Знаешь, я это выяснять не собираюсь. По крайней мере, пока мы не раздобудем что-нибудь поинтереснее хора бывших школьниц, – даже если босс на них и купится, с остальными такой номер не пройдет. Четыре недели – и ни одного гостя. Головокружительный успех. Готова поклясться, он уже и формы на увольнение подготовил. Все, Дэн, как хочешь, а я сваливаю – хочу с Кери встретиться. Так что шевелись, руки в ноги и вперед, двигай ляжками.

Стою перед входом в «Старбакс», осматриваюсь в поисках Кери. Ну вот и она. Как водится, безупречно одета, вышагивает в девственно-белом брючном костюме. Небрежно помахав рукой перед носом какого-то молодого красавчика блондина с длинным каре и завидной мускулатурой, Кери поворачивается к нему спиной и уходит. И тут лицо ее недавнего кавалера искажает страшная мука: о ужас, взрослый мужчина вот-вот заплачет. Ума не приложу, как ей удается так обрабатывать своих мужиков.