– Колючий, зараза. Держи его!

– Тьфу, да это обычный ежик.

– Да, вроде ежик, – расстроился Мишка. – Ну и что, в живой уголок посадим. Ты в сетку его засунь, в сетку.

Пойманный ежик тут же свернулся клубком, начал сучить лапками, но безнадежно запутался в авоське, начал фыркать от пережитого ужаса и извиваться.

– Ежик, не бойся троянцев, дары подносящих, – выпучил глаза Леха.

– Ну, ты сказал, блин.

– Кароший ежик? Хенде Хох, – выпучил глаза Степан.

Животное свернулось клубком, и разворачиваться не желало, сопротивляясь лапками со сточенными когтями.

– Так не донесем, надо ему для храбрости выдать – убежденно заявил Мишка, пребывавший в эйфорическом состоянии.

– «Солнцедара?» – Леха с брезливым выражением лица вытряхнул ежика на землю, наклонил бутылку, и засунул остренький носик в горлышко. Ежик упирался лапками, захлебывался, чихал, но вскоре начал жадно лакать.

8.

Таким светлым и земным было это воспоминание, что Степану безумно захотелось вернуться в детство. По сравнению с черной бездной и подвешенным его состоянием, даже последующие события того дня представлялись ему с особой, ностальгической нежностью.

– Что же это такое? – подумалось ему. – Оказывается, мы все беззащитны перед космосом. Можно курить во дворе, можно спать в собственной кровати, и нет никакой гарантии, что в следующую микросекунду не прилетят эти поганые облачка, и... Все существо Шишкина восставало против насилия над личностью, и он начал переворачиваться в невесомости.

Забурлило в ушах, казалось, вода в неведомой емкости пузырилась и взрывалась чем-то вонючим. Пахло какой-то невообразимой гадостью. Сероводород с примесью духов, и вдруг – неуловимый, чувственный аромат моря, свежего тумана и можжевельника. Сигарет, кофе и красного вина. Креветок женских духов и греха.

Шишкин чихнул, затем жадно вдохнул этот ностальгический бальзам, и лоб Степана будто укололи миллиардом крохотных иголочек. Иголочки эти медленно поползли наверх, вниз, дошли до ушей, если они у Шишкина вообще еще были, и причинили томительную, страстную боль в губах.

В результате, Шишкин с невыносимой силой возжелал женщину. Некоторое время, возможно секунду, а возможно и несколько десятилетий, Степан грезил, не в силах оторваться от сладостных образов.

Когда он пришел в себя, светящиеся тучки кружились хороводом и игриво подмигивали, точно новогодняя иллюминация.

9.

– Слабаки, еще треть бутылки осталась, – Мишка решительно вылил остаток в кружку. – За ежика!

– Что-то меня качает, – признался Леха. – Уй, блин, – он рванулся к свету, зацепился ногой за корень, и рухнул на тропинку...

– Куда ты лезешь, дубина! Вставай! Ну все, приехали.

– Алексей? – удивилась невесть откуда появившаяся на дорожке учительница. Рядом с ней была красавица-Вика. – Что с тобой?

– Я... Это. – Леха скривился, и его вырвало.

– Фу, какая гадость, – поморщилась Вика. Похоже было, что Лехе теперь никогда не удастся добиться от нее взаимности.

– Хороши, нечего сказать! – поджала губы Анжелика Семеновна. – Герои! – Игорь, немедленно выйди из кустов и подойди ко мне. Ну ка, дыхни! Пили?

– Мы больше не будем, Анжелика Семеновна, – испуганно затараторил Гоша.

– Степан, ты тоже принимал участие? А еще представитель рабочего класса. Что скажет твоя мать, которая с утра до ночи несет вахту ради твоего будущего?

– Простите нас, Анжелика Семеновна.

– Сообщить о происшедшем – обязанность советской учительницы. – поджала губы биологичка.

– Мы вот ежика для живого уголка заготовили, пущай это, живет. – Степан сконфуженно протянул учительнице авоську, и понял, что язык плохо его слушается.

– Час от часу не легче. Варвары! Губители живой природы!

– А чего такого? Для гербария.

– Вы сейчас же покажете мне, место, где нашли ежа! Еж – санитар нашего, советского леса.

– Это на опушке, Анжелика Семеновна, около сосны. – Спохватился Мишка. – Это все они. Я им говорил, не надо, а они...

– Предатель, -презрительно сплюнул Гоша. – Шестерка.

– Вы все виноваты, – тоном, не терпящим возражений, сказала учительница.
– Так где вы его нашли, здесь?

– Да, вот норка, под корнями.

– Выпускайте. Осторожно, чтобы его не травмировать. Иди домой, ежик!

– Фас! – с радостным возбуждением выкрикнул Леха.

– Алексей, стыдись. Мы сию же минуту возвращаемся в школу, – холодно сообщила Анжелика Семеновна. – Из учительской вы позвоните родителям, и вызовите их к директору.

– Что ты еж такой колючий, – невпопад вспомнил Леха детсадовские утренники. – Это я на всякий случай. Знаешь, кто мои соседи? Коммунисты и медведи.