16.

На излучине Оки, там, где в фарватере намыло течением песчаный островок, на крутом берегу выросла дача очередного нового русского, ни дать, ни взять – теремок, обнесенный забором. Местные жители, впрочем, на хозяина не жалуются – ведет он себя скромно, из автомата по ночам не палит, дебоши не устраивает, конкурентов в Оке не топит. Есть у него только одна страсть – по всей округе понавешал заморских уличных колокольчиков, поэтому звон от дачи этой идет на всю округу, пугая окрестных коров и доярок.

Сам Степан любит сидеть ночами на веранде, смотреть в телескоп на звезды (целую обсерваторию на участке выстроил), пить чай из самовара и прислушиваться к мелодичному позвякиванию.

– Опять, опять сыграли, – изредка возбужденно вскрикивает он и бежит в сад.

– Что на этот раз? – лениво спрашивает Ксения, оторвавшись от глянцевого журнала мод.

– «Там, вдали за рекой», – сконфуженно признается Степа. – Кажется. Или «Орленок, Орленок, взлети выше солнца».

– Выпил бы ты рюмочку коньячку, расслабился. А то всех уже своими колокольчиками замучил.

– Ээх, Ксюша, – отмахивается от нее Степан. – Понимала бы чего. Тайна сия великая есть, – грозит он пальцем небесам, и наливает в стакан еще чаю.

.oOo.