– Чепуха, – отрезал Пилё. – Просто наш народ боится смеяться.

– Ну уж нет, Пилё, есть у нас и такие, что скалят зубы почем зря.

– Ну да ведь не так страшен черт, как его малюют, – сказал учитель. – И в аду бывает весна.

– Бывает, бывает, господин Демир, да только людям не до нее, коли заботы донимают. Помните, что вы говорили нам о беях?

– Другие времена, Пилё, что о них вспоминать?

Уан попытался повернуть разговор на другое: он очень боялся, что Пилё выпьет еще и тогда наговорит невесть чего. Чем дальше в лес, тем больше дров. Улучив момент, он обратился к Скэндеру:

– Знал бы ты, сынок, сколько перенес твой отец! Его кругом искали. Вот этот дед прятал его целых четыре месяца… – Он похлопал Кози по плечу. – А жандармы да эти пентюхи горцы переворошили все стога, обшарили все сараи, а найти не нашли – куда там! У деда Кози было такое местечко – днем с огнем не найдешь. Уж на что мы, и то не могли догадаться, где он его прячет. И как ты только додумался до островка на болоте, а, Кози?

– Нужда заставит – до всего додумаешься.

– Знаешь, Скэндер, три раза приходили жандармы в эту халупу, обшарили всю как есть, – добавил Пилё. – Даже из наших деревенских ни один не сообразил, что можно спрятаться на болоте.

– А островок тот далеко? – спросил Скэндер.

– Нет. Тут рядом.

– Сходим завтра, Лёни?

– Сходим.

– Там хорошее место для охоты, – сказал господин Демир. – Помнится, сидишь один круглые сутки, а утки и гуси садятся так близко, прямо хоть руками лови. Я боялся, как бы меня случайно не обнаружил какой-нибудь охотник. Лучшего места для засады на уток на всем болоте не найти.

– А еду как вы ему носили? – спросил Скэндер.

– Дед Кози обо всем позаботился, – ответил Пилё. – Даже мы ничего не замечали.

– Лёни носил, – добавил Уан. – Он тогда был совсем малец, меньше, чем Вандё сейчас, но такой чертенок: брал сумку с едой и отправлялся вроде бы на реку, а потом кругами, кругами, да и к островку.

– А лодку? Где же вы прятали лодку?

– Какая лодка! Его бы тут же заметили.

– Как же он переправлялся?

Лёни сидел опустив голову. Он чувствовал, Шпреса стоит в дверях и внимательно слушает, глядя на него.

– Расскажи Лёни, – попросил Скэндер.

– Пешком ходил.

– Пешком? Но ведь болото даже летом глубокое, а зимой и вовсе. Как же ты ходил?

– Так и ходил, Скэндер, – ответил за Лёни его отец. – Я прямо готов был выть от тоски, когда он отправлялся на болото в такой холод да босой. А что было делать? Придет он продрогший, я ему ноги разотру полотенцем, закутаю в одеяло, а снова идти надо.

– Не понимаю… – начал было Скэндер.

– Я объясню, – прервал отец. – Река когда-то протекала здесь, а потом переменила русло, тут неподалеку от дома оно и проходит. А островок – это небольшой холмик у старого русла. Зимой вода покрывает берег, но не больше чем на две-три ладони. Кто это место хорошо знает, доберется до островка без особого труда. Правда, Лёни?

– Да, да, господин Демир!

– Лёни тут все знает как свои пять пальцев, летом корову тут нас. Еще и заметок себе понаделал: тут колышки воткнул, там травинки связал, так, Лёни?

Лёни кивнул.

– Завтра обязательно меня сводишь на тот островок, – сказал Скэндер.

– А ты знаешь, Скэндер, – снова вступил в разговор Уан, – однажды его выследили и поймали у реки, открыли сумку и спрашивают: «Куда тебе столько еды? Кому несешь?» Думаешь, он им что-нибудь сказал?! Молчит, как скала, и все тут. – Уан стукнул кулаком по софре.

– Вылитый отец, – сказал Пилё. – Кози ведь тоже чуть не забили насмерть, а ничего не выпытали.

– Расскажи-ка, Лёни, как тебя колотили жандармы, – сказал Уан.

– Да разве ж я помню, дядя Уан. Я тогда был маленький.

– Помнишь, помнишь.

– Побои да долги не забываются, – сказал Пилё.

– Они тогда так избили Лёни, что он встать не мог. Две недели отлеживался. Даже палец ему сломали. Вот, смотрите! Видите, он у него скрюченный.

Лёни попытался вырвать руку, но Уан держал ее крепко, показывая всем искривленный мизинец.

– Довольно, Уан, хватит этих историй, – сказал господин Демир, заметив смущение Лёни. – Спой-ка нам лучше. Твое здоровье, Кози! Счастья тебе и удачи!

– Будем здоровы, господин Демир. Вот так-то лучше. Давай. Пилё, запевай.

– Споем, Кози, погоди. У меня, господин учитель, до сих нор камень на сердце, – сказал Пилё со злостью. – Нас всех тогда согнали к церкви, связали ноги да и выпороли по очереди. Век не забуду. Того унтер-офицера, что меня порол, до сих пор во сне вижу. Эх, повстречайся он мне!