— Муж тут у меня работал. Просил зайти узнать, что и как, если мимо доведется проходить, — не моргнув глазом, соврала я.

— Кто же это?

— Александр Евгеньевич Калинин, — охотно подсказала я ей.

— Надо же! — ахнула старушка. — Так ты его жена?

Какая же по счету? У него их только на моей памяти трое поменялось. Как поживаете? Как Александр Евгеньевич?

Я утолила ее любопытство, придумав папе работу поинтересней и самой себе личную жизнь поудачней, чем было в действительности. Но старушка была довольна, пришло время ковать железо.

— Так куда наши знакомые пошли, не знаете? — спросила я у старушки.

— К художнику, — охотно переключилась на новую тему Марья Семеновна. — Окопался у нас тут один, снял кабинет, там раньше бильярд стоял, и все лепит чего-то и лепит. Гипс ему таскают целыми мешками, весь пол заляпал. Глина у него потом еще вечно в корыте мокнет, так от нее чище тоже не становится. Целыми днями обычно лепит, а сегодня его нету. Да и завтра не будет. Он в отпуск уехал. У них ведь, у творческих людей, как заказ выгодный выполнит, так и отдыхает, пока деньги не выйдут.

Мы с Маришей без труда заключили, что предполагаемый художник на самом деле является скульптором, но меняло это ход дела или нет, было не ясно.

— Давно ли в отпуске? — с деланным безразличием спросила я.

— Около недели, — ответила старушка.

Сроки подходили. Это если предположить, что крупный и выгодный заказ был связан с появлением у скульптора в мастерской Мишки. На эту мысль настойчиво наталкивало то, что тут вертелись и что-то вынюхивали Жорик с длинным Юркой. Вряд ли они проделали путь из столицы, где своих скульпторов хватает, в Питер, чтобы заказать бюст или какую-нибудь статуэтку у мастера, который даже приличной мастерской организовать себе не в состоянии. А с другой стороны, заказ мог быть никак не связан с Мишкой. Выполнил его мастер и отправился отдохнуть, а Мишкин визит (если он вообще имел место) просто совпал по времени.

— А не приходил ли к нему за день до отпуска один паренек? — спросила Мариша и тут же принялась перечислять приметы:

— Высокого роста, с короткой стрижкой, темными волосами, хорошо одетый и, возможно, как бы слегка не в себе.

— Вообще-то к нему не очень много народу ходит, — подозрительно покосившись на Маришин парик, ответила старушка. — А молодежь и вовсе редко показывается. Заказчики все больше люди в возрасте, — пояснила нам словоохотливая Мария Семеновна, решив, что странный вкус — еще не повод, чтобы терять собеседника. — Но парень, про которого вы спрашиваете, действительно приходил. И не задень до отпуска, а непосредственно перед ним. То есть в тот самый день, когда Виктор решил, что ему пора в отпуск. Пришел ваш знакомый сюда вместе с художником, они прошли в мастерскую, провели там пару часов, чего делали, не знаю, а только потом ваш знакомый ушел, а через час следом за ним отвалил и художник. Попрощался со мной, ручку поцеловал и был очень даже в хорошем настроении. Обычно он до того, как не примет свои сто пятьдесят, так ходит мрачней тучи. А тут уже полдень наступил, а у него ни в одном глазу и при этом отличное расположение духа. Необычно это для него, вот я и запомнила.

— А где бы его найти? Нам его один знакомый посоветовал, говорит, что берет за свои работы не много, а при этом имеет такой талант, что поискать. Очень нам советовал, сам такой положительный господин и в искусстве разбирается. Мы после его рассказов специально приехали, а тут такая незадача. Может, подскажете адрес скульптора, очень уж хочется иметь у себя его работу? — полюбопытствовала я, немилосердно привирая, так как и понятия не имела, что там этот скульптор лепил у себя в мастерской, и уж конечно, ни одной его работы в глаза не видела.

Старушка, видимо, несколько удивилась тому, с каким жаром я добиваюсь возможности заказать хоть что-нибудь у скульптора.

— Скульптуры у него престранные, — наконец рискнула заметить она. — Я как-то раз зашла к нему, так меня чуть удар не хватил. Глаза какие-то из ног на веточках растут, носы на затылках, а сами затылки в животы упрятаны. Да и про животы еще догадаться надо, что это такое. Жуткое зрелище. Я потом две ночи спать не могла, все мне это чудище мерещилось. Покупателей на его творения немного, поэтому он больше по мелочи пробавляется и еще копии делает. За это ему и платят, а монстров своих он для души лепит. Не знаю, кто вам посоветовал, а я так не рискнула бы себе такое в комнате поставить. — Потом снова покосилась на Маришу и, видимо, решив, что ей-то скульптуры мастера будут в самый раз, неожиданно добавила:

— А адрес его могу вам дать, раз уж вам так срочно потребовалось, он у меня в журнале записан.

И в тот волнующий момент, когда она нырнула носом в свой журнал, в конце коридора послышался грохот.

— Что там такое еще случилось? — завопила старушка, подпрыгнув на стуле и, разумеется, оторвавшись от журнала.

Мариша попыталась внушить ей, что ничего страшного не случилось, просто что-то упало, нечего по пустякам отвлекаться, но у старушки было свое мнение на этот счет.

— Ну уж нет, милая, — решительно произнесла она, отодвигая журнал в сторону и вылезая из-за стола. — Это моя работа. Я туг за порядком следить поставлена.

И с этими словами, не забыв предварительно спрятать в ящик стола журнал с вожделенным адресом, она резво засеменила по коридору в направлении источника шума. Я поспешила за ней, а Мариша что-то отстала, должно быть, решила присмотреть нам запасной путь отступления. Многие кабинеты были по причине конца рабочего дня уже закрыты, поэтому шум, кроме нас с бдительной Марией Семеновной, привлек внимание только еще двух-трех человек, из коих всего лишь один рискнул отправиться вместе с нами на разведку.