– Э-э... – промычала я, отталкивая Инку.

– В чем дело? – проворчала она, глядя куда-то в сторону. – Смотри, как красиво, за катером вода пенится.

Я взглянула в ту сторону, куда она показывала, и ужаснулась. Вода и в самом деле пенилась, а катер, который здесь являлся единственной возможностью убраться с острова, исчезал вдали, оставляя меня наедине с моим убийцей, который весьма энергично и уже самостоятельно выбирался на пирс.

Кошмар! Милиции на острове, я точно знала, нет, вооруженной охраны – тоже. Да и кто, спрашивается, возьмет на себя роль моего телохранителя? Прямо хоть в леса уходи и там скрывайся до следующего катера. Но ведь спохватятся, искать начнут, а кто поручится, что найдет меня какой-нибудь симпатичный монашек, а не этот любитель плавания и стрельбы в неподходящих местах? Должно быть, отчаяние придало мне сообразительности, потому что я не стала ждать, когда он окончательно встанет на ноги, а метнулась к нему и изо всех сил толкнула в грудь. Не ожидавший такого поворота, парень с диким воплем полетел обратно в воду.

– Пойдем, пойдем отсюда, – шептала я Инке, вытесняя ее с пирса, даже не дожидаясь, когда по воде пойдут круги.

Я была несколько крупней, к тому же Инка плохо соображала, шокированная моим поведением, поэтому мне довольно быстро удалось утащить ее подальше от пирса.

– И что же теперь делать? – в растерянности проговорила Инка, когда я поведала ей об увиденном. – Ты твердо уверена, что не ошиблась? Этот парень – он и есть твой киллер?

Я ее заверила, что не ошиблась, и рада была бы ошибиться, но нет.

– Какой-то он странный, – заметила Инка. – Уверяет, что сам свалился с пирса и очки еще потерял. Растяпа, одним словом. Разве киллеры такими бывают?

– Это чистой воды случайность, – пробормотала я. – А вот скажи мне, откуда он узнал, что мы будем тут? Разве это не свидетельство его высокого профессионализма? Приехал за нами, зная, что тут мы полностью у него в руках.

– Куда же нам податься? – взвыла Инка. – Мы же не можем пойти к настоятелю и заявить ему, что у него на острове живет преступник, которого разыскивает почти вся городская милиция?

– А почему, собственно, нет? – обрадовалась я. – Чем мы рискуем? Он либо поверит нам и тогда обезопасит нас от киллера, либо не поверит, но по крайней мере будет знать, с кого спрашивать, когда обнаружат наши свежие или не очень свежие трупы.

– И как же он нас обезопасит? – ухмыльнулась Инка. – В подвал с картошкой посадит?

– Это уж его дело, – пробубнила я, прикидывая, найдется ли на острове помещение достаточно крепкое, чтобы выдержать натиск разбушевавшегося убийцы.

Для этой цели вполне бы подошел подземный склеп, но я что-то сомневалась, что в этой местности подобное практикуется. А если и есть, то все равно монастырь не выглядел таким уж благоустроенным. Скорее всего, все склепы давно засыпаны землей или рухлядью, освобождать от которой их никто не захочет.

– На пароходе что-то говорили про заброшенные военные шахты, может быть, они подойдут? – снова прервала мои размышления Инка.

– Для чего? – ужаснулась я.

Мое воображение моментально разыгралось. Мне уже мерещились активные боевые действия, которые мы развязали по отношению к нашему убийце, сидя в заброшенном бункере. Приведены в действие пусковые установки, и ракеты нацелены. А мы с Инкой мечемся по бункеру и пытаемся навести резкость, четкость, контрастность и все остальное, чтобы вовремя нанести удар по нашему врагу, который мало того что представлен в единственном экземпляре (хотя, кто знает, может быть, у него тут целая куча сообщников), но еще и на редкость подвижен.

– В заброшенных шахтах очень удобно держать пленников, – со знанием дела сообщила мне Инка; видимо, она тоже предполагала наличие у киллера помощников.

Пока мы мило обсуждали, куда лучше посадить киллера, мы как-то упустили из виду, что сначала бы неплохо поговорить с настоятелем, который тут являлся верховной властью и попросту мог не разрешить нам сажать кого-либо в застенки. А солнце уже припекало не так жарко, впору было идти к настоятелю и жаловаться на то, что он пускает к себе неизвестно кого, даже не потрудившись свериться с милицейскими сводками. Мы очень осторожно вышли обратно к монастырю, шли, глядя по сторонам и прячась при необходимости за кустами бузины и шиповника. Необходимость такая возникала часто, постоянно кто-то появлялся из-за разных углов и строений. Поэтому наша с Инкой траектория движения обладала множеством резких пике, которые мы делали, когда, завидя очередную опасную фигуру, кидались в кусты. Такое поведение вызывало некоторое удивление у аборигенов этих мест, поэтому приближаться к нам они избегали. Тем не менее нам нужно было найти «языка», так как ни одна из нас не представляла себе, в какой стороне искать настоятеля.

– Вся наша беда в том, что издалека трудно понять, убийца перед нами или нет, – просветила меня Инка. – Мы же не видели, во что он был одет. Надо спрятаться в засаде и подождать, когда мимо нас пройдет какой-нибудь старожил, про которого твердо можно будет сказать, что он не убийца, по крайней мере, не твой убийца.

Меня ее слова порадовали. Своя рубашка всегда ближе к телу. Поэтому в засаду я полезла без малейшего неудовольствия, даже ни разу не ругнувшись на цепкие ветки, которые норовили оставить меня без скальпа и без глаз. Сидеть пришлось неожиданно долго, народ неохотно пользовался этой тропой. Наконец нам повезло, навстречу нам шел рослый детина с густой рыжей бородой, в джинсах и рясе. Последнее меня насторожило, я не могла определить его социальный статус и, вследствие этого, как мне следует к нему обращаться.

– Раз он в рясе, то должен знать, где нам искать настоятеля, – шепнула мне Инка, которая была человеком без комплексов, и ее с детства не волновали проблемы первого знакомства.

– Добрый вечер! – не теряя времени, радостно сообщила она рыжему здоровяку.

Тот вздрогнул и глянул по сторонам. Обнаружив шевелящиеся кусты, он почему-то вместо того, чтобы заинтересоваться этим феноменом и подойти поближе, припустил бегом по дорожке.

– Странный он какой-то, – поразилась Инка, которая к этому времени уже выбралась из кустов.