— Бабушка! — донесся оттуда через несколько секунд ее голос. — Ты что же наделала! Ты зачем молоко испортила? Оно же у тебя все убежало. А что не убежало, то пригорело. На чем я теперь кашу Вадику на обед варить буду? Он из школы вернется, а в доме шаром покати. И молоко ты сожгла. Зачем ты его кипятить вздумала? В каше бы все равно сварилось! Ой, бабушка, бабушка! Горе мне с тобой!

Пока Лика наводила порядок на кухне, Мариша поспешно порылась в своей сумке. Оглядевшись по сторонам, она заметила сумку Лики с учебниками. Немного подумав, Мариша сунула в учебник геометрии три пятисотрублевые бумажки. Больше денег у нее с собой не было. Но Лика уже вернулась.

— Пойдемте, — мрачно сказала она, снова перейдя на «вы». — Я вам дорогу до Петиного дома покажу да объясню, как туда лучше пройти. И сама в магазин схожу. Хорошо, мне мама денег немного оставила. Куплю свежего молока. И бабушку немного выгуляю. Ей тоже на свежем воздухе хоть изредка бывать нужно.

Девочка и в самом деле подробно растолковала Марише, как лучше добраться до дома Пети. И, наотрез отказавшись взять у Мариши последние ее двести рублей, поспешно попрощалась с ней и потащила свою бабушку в магазин. Оставшись одна, Мариша села в свою машину и доехала до ближайшего телефона-автомата. Но оказалось, что работает он исключительно по карточкам. В пределах же видимости никаких телефонных карточек не продавалось.

— Вот балда! — хлопнула себя по лбу Мариша. — Милиция же бесплатно!

И точно. Не прошло и минуты, как ей ответил женский голос. Продиктовав адрес и сообщив, что там находится тело убитой девушки, Мариша повесила трубку. Паспорт Гали оставался там же, в квартире Сени. Мариша сунула его обратно в сумку. Так что трудностей у ментов с определением личности убитой не должно было возникнуть. А ориентировки на ее поиск уже должны были пройти по всему городу. К тому же Мариша потрудилась попросить диспетчера передать информацию об убийстве Галины не просто кому-либо, а лично оперуполномоченному Васятину, так как новое убийство явно связано с тем делом, которое он начал расследовать вчера вечером. Фамилию Васятина Мариша услышала от Юльки еще накануне. Между тем мысли Мариши описали круг и плавно вернулись в квартиру Гали, откуда началось их с Юлькой расследование и где все еще стояли вещи Володи. И Мариша вторично за последние пятнадцать минут хлопнула себя по лбу.

— Ой! — воскликнула она. — Как же я могла забыть! Надо же еще встретить эту Веру — жену Володи.

Она поспешно порыскала по карманам. Увы, телефон Веры куда-то запропастился. Пришлось звонить Юльке.

— Ты уже освободилась? — первым делом спросила у нее Мариша.

— Да, но чувствую, что ненадолго, — мрачно ответила подруга. — Этот Васятин сделал свое черное дело. Настроил против меня следователя. Да еще флакон этот с ядом у меня в сумке нашелся. Что тоже мне баллов, сама понимаешь, не добавило.

— Какой флакон? — удивилась Мариша.

— Из-под духов, — ответила Юлька. — То есть я думала, что он из-под духов, а оказывается, в нем был яд, которым отравили Володю.

— О-о-ой! — протянула Мариша. — Рассказывай!

И Юлька послушно ей пересказала свой разговор со следователем.

— А откуда они так быстро узнали, чьи на флаконе отпечатки пальцев? — спросила у подруги Мариша. — У тебя вчера брали отпечатки пальцев?

— Нет, — неохотно произнесла Юлька, чувствуя, что сейчас разразится гроза. — Просто я около месяца назад добровольно внесла свои отпечатки пальцев в базу данных.

— Что? — прохрипела Мариша. — Не верю своим ушам! Что ты сделала? Нет, не повторяй! Я все слышала! Лучше скажи мне, ты что, идиотка?

— Нет, то есть… теперь уже не знаю, — расстроилась Юлька, реакция Мариши была именно такой, как она и ожидала. — Тогда мне казалось, что это очень патриотично и поможет в борьбе с преступностью. А… а теперь я не знаю.

— Да не реви ты! Сделанного уже назад не воротишь! Все равно, если бы менты захотели, они твои пальчики раздобыли бы, можешь мне поверить. И где ты сейчас? — спросила у подруги Мариша.

— Дома, — ответила Юля. — Мариша, а что будет с Никой, если меня посадят? Обещай мне, что возьмешь ее себе!

Тут наступил черед Мариши всерьез заволноваться. То обстоятельство, что Юлькина такса может достаться ей на попечение, можно сказать, ее расстроил. И не потому, что Мариша не любила животных. Любила. Но Ника отличалась просто феноменальной прожорливостью и скверным характером. С Маришей они поддерживали нейтралитет, но теплых чувств друг к другу не испытывали. Поэтому мысль о том, что Ника может поселиться у нее дома, жевать ее одежду, портить модельную обувь и новенькую мебель, восторга в душе Мариши как-то не вызвала. К тому же она совершенно точно знала, что ее мама, которая безропотно соглашалась брать к себе на попечение всех питомцев, которых притаскивала в дом Мариша, от Ники откажется самым решительным образом. Когда-то давно Ника жила у нее и умудрилась за короткое время перессорить между собой всех членов звериной стаи, так что дом Маришиной мамы превратился в форменный бедлам.

— Пообещай, что если со мной что-то случится, то ты не бросишь Нику одну умирать от голода, — повторила Юлька, не слыша положительного ответа, уже чуть настойчивей.

— Ну да, — пробормотала Мариша. — Разумеется, не брошу. — И, чтобы сменить неприятную тему, быстро спросила: — А что ты сама-то сейчас делаешь?

— Что? Купила хлеба и сушу вторую партию сухарей. Первую-то Ника всю слопала.

— Нашла, на что время убивать! — возмутилась Мариша. — Вечно тебе дурь в голову лезет. Немедленно ищи телефон Веры!