Большая зала в Круглой башне повидала немало. Здесь до постройки первого дворца заседали основатели династии Авила — предки нынешних властителей Камоэнса — еще не настоящие короли, но уже и не разбойники. Потом башня была по очереди: сокровищницей, темницей, временной церковью, конюшней и складом для упряжи. К воцарению Хорхе ее забросили и закрыли. Мышей из подвалов и голубей с чердака изгнало появление Гийома, который по договору с королем обязался подготовить ему трех боевых магов — опору престола, грозу соседей.

Местные или, как их называли еще, «старые» волшебники умели многое: лечить, предсказывать, зачаровывать вещи, знали алхимию. Лишь одна наука так и не далась им в полной мере за сотни лет — наука насилия и разрушения.

Появление Гийома разрушило привычный для них мир волшебства. Этот чужак, «заброда из-за моря» явил Благословенным Землям всю мощь Боевой магии — грозного искусства, требующего особого отбора кандидатов и тщательнейшей их подготовки.

Из сотен знатных претендентов на ученичество Гийом отобрал одного — честолюбивого гордеца Гонсало де Агиляра, прекрасно зная, что тот доставит ему немало проблем.

Вторым стал Понсе — сын «старого» волшебника, отвергнутый собственным отцом, как «неспособный к магии». Третьего — сына лавочника Кербона, королевский маг заметил, покупая писчую бумагу у его отца.

Гийом учил их четыре долгих года, вдалбливая в упрямые головы основы боевого искусства. До большего учении могли дойти лишь сами. Сдав индивидуальный экзамен, каждый из них стал королевским чародеем — лицом крайне уважаемым в Камоэнсе. Гийом по-прежнему был первым из них. О равной конкуренции Гонсало и Кербону, рвущимся к успеху и славе, оставалось лишь мечтать. Тихий и послушный Понсе о таком «святотатстве» и не помышлял.

Выпуск школы Гийома был первым и последним. Король Хорхе справедливо считал, что больше магов ему и ненужно. Он, хорошо изучивший Гийома, понимал, как трудно держать в подчинении магов, оценивших всю силу своего дара.

— Смелее, Понсе, я тебя сейчас в кровь искалечу! — худой черноволосый маг в широких красных штанах и желтой рубахе взмахнул рукой и метнул в невысокого толстого парня лет двадцати пяти, каменную стрелу, возникшую прямо из воздуха.

Подстегнутый таким обещанием Понсе закричал: «Щит! Время! Песок!», сопровождая каждый выкрик интенсивными взмахами рук и непрерывным движением пальцев.

Стрела рассыпалась в прах, не долетев до цели. Толстяк стоял в противоположном углу большой круглой залы. Синяя мантия его была вышита золотой ниткой, толстые короткие пальцы украшали большие перстни.

— Уже лучше! — похвалил его Гийом, ловя и отсылая назад ответный шар огня.

Понсе увернулся и тут же вскрикнул, когда тонкая, едва заметная водяная плетка хлестнула его по щеке. Хлестнула и испарилась.

— Гийом! — скривился он, зажимая ладонью порез на щеке.

— Что, Гийом? — переспросил чародей, — Ближний бой — это то, что однажды спасет твою жизнь.

— Но…

— Знаю, что у тебя есть охрана, свита и так далее, — ответил за него наставник, — Знаю, что ты усердно трудишься, и хорошо освоил многие трудные заклятия, большой разрушительной силы. И после длительной подготовки уничтожишь любую стену, вызовешь каменный дождь на поле битвы и прочее. Но однажды к тебе подберутся на удар кинжала, и тогда ты меня вспомнишь.

Понсе — сдавший экзамен полтора года назад и давно уже ставший полноправным магом — молчал как провинившийся школьник.

— Я буду больше работать над этим, — наконец, покорно ответил он.

Гийом вздохнул.

— Пойми, это нужно не мне, а тебе. Я не приказываю, я уже давно не могу тебе приказывать, а советую, как старший товарищ.

— Хорошо, учитель.

Его бывший наставник засмеялся.

— Ты — единственный, кто упорно именует меня учителем. Гонсало, забыл обо мне сразу, как получил из рук Хорхе диплом с гербовыми печатями и именной перстень. Кербон, тот хитрее, двуличнее. Когда говорит с моими врагами: я — просто Гийом; когда со мной: я — уважаемый наставник и учитель.

— Не судите его строго, — Понсе замолвил слово за товарища, — Кербон, в отличие от Гонсало, такой же чужак для высшего света, как и вы. Мне — легче, я туда и не рвусь. Кербон же честолюбив, ему приходиться их обманывать, чтобы не лишиться связей и знакомств.

— Я начинаю сомневаться в его искренности, — рассержено оборвал его Гийом, — Как бы сам он не запутался, кто друг его, а кто враг.

Понсе промолчал. Он всегда старался избегать конфликтов и споров. Эта черта очень не нравилась его наставнику. Гийом не любил безволие и душевную слабость. Не уважал.